Александр Фокин - «Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов

Важным теоретическим вопросом является проблема соотношения формирования и отражения коллективных исторических представлений в медиасреде. Книги, фильмы, игры, СМИ, с одной стороны, могут воспроизводить и поддерживать уже существующие массовые представления. С другой стороны, государственные или общественные институты с помощью их могут бороться с доминирующей исторической концепцией, предлагая «контрпамять». В произведениях искусства это еще осложняется позицией автора, который может выражать свое субъективное миропонимание, а также жанровой спецификой. Автоматически рассматривать медиапродукты как отражение коллективной памяти неправомерно.

В данном тексте основное внимание будет уделено образам советского, которые возникают и функционируют в современной отечественной массовой культуре. Прежде чем приступить непосредственно к описанию результатов исследования, необходимо сделать несколько важных терминологических замечаний. Возможность широкой трактовки терминов является и достоинством, и недостатком гуманитарного знания. Что касается понятия «советского», словарь русского языка под редакцией Д. Н. Ушакова дает следующее определение: Советский — 1) Прил., по знач. связанное с социалистической организацией власти Советов и общества эпохи диктатуры рабочего класса; 2) Находящийся, происходящий в СССР, в стране советов; 3) Соответствующий мировоззрению и практическим задачам рабочего класса, преданный советской власти; 4) Прил., по знач. связанное с деятельностью в советах; 5) Прил. к совет. в 3 и 4 значении [517] Советский // Толковый словарь русского языка: в 4 т. / под ред. Д. Н. Ушакова. М., 1935–1940. . В обыденной и исследовательской традициях закрепилось понимание этого определения как первое из приведенных, то есть хронологически советское обозначается как 1917–1991, а территориально ограничено рубежами РСФСР / СССР. Применительно к другим странам используют термины социалистический или коммунистический режим. При этом часто происходит отождествление двух понятий. Уже упоминавшийся Н. Колосов может выступить как показательный пример, поскольку он фактически ставит знак равенства между «сталинизмом» и «советскостью». Это связано с зарождением советологии, которая институционально оформилась в послевоенные годы и именно на материале 1930–1950-х гг. строила свои схемы, в том числе и теорию тоталитаризма. В дальнейшем, ревизионисты тоже сосредоточили свое внимание на этом историческом периоде, и получилось, что история страны до прихода И. В. Сталина к власти рассматривается как предпосылки, а после — как последствия его руководства. Сталинский период становится смысловым центром советской истории. С этим, конечно, еще связана дискуссия об общих и отличительных чертах советского и нацистского режима. «Большой террор», система лагерей ГУЛАГа, преследование инакомыслящих и т. п. — все это позволяет говорить о схожести двух режимов, а значит, о необходимости осуждения сталинизма как явления, а следовательно, и всего советского строя. При этом за период с 1917 по 1991 г. как государство, так и общество прошли сложный путь развития. СССР времен «Перестройки» и даже брежневского периода гораздо ближе к современной России, чем к РСФСР времен Гражданской войны. Но мы живем в постсоветском периоде, а Я. М. Свердлов и Е. К. Лигачев жили в советском. Возможно, следует говорить не о целостном советском периоде, а о советских периодах, которые переходили один в другой.

Другой важной категорией для данного исследования является понятие массовой культуры. Первоначально под массовой или популярной культурой подразумевалась культура, предназначенная для низов города, малообразованных рабочих. В романе Дж. Оруэлла есть упоминание о пролах, которым специальные машины изготавливали низкопробную литературу. Сейчас под этим, скорее, понимается культура, которая ориентирована на обладание минимальным культурным багажом, то есть на максимально широкий круг аудитории. В рамках Франкфуртской школы выработалось понимание «массовой культуры» как продукта, порожденного «сверху»: властными структурами, государством, крупными компаниями. Она представляет собой «доступные» послания, передаваемые по каналам массовой коммуникации и рассчитанные на «средний» уровень смыслов [518] Зверева В. Предисловие // Массовая культура: современные западные исследования. М., 2005. С. 13. . Массовая культура не стремится сформировать новые представления, она охотнее использует уже готовые элементы, перестраивая их в нужном порядке. Таким образом, через «похищение языка» создается определенная мифология в бартовском смысле [519] Барт Р. Мифологии. М., 2000. С. 238–240. . При этом В. Подорога отмечает, что культура памяти разрушается, не выдерживая конкуренции со стороны «низкой» культуры. Это происходит из-за возможности привлекать высококлассных исполнителей и приносить потребителям результат в виде удовольствия [520] Подорога В. Культура и реальность. Заметки на полях // Массовая культура: современные западные исследования. М., 2005. С. 321. . В целом же отметим, что изучение массовой культуры остается на периферии внимания исследователей. При этом количественно массовая культура превосходит культуру «элитарную», и если произведения «высокой» культуры оставляют длительный исторический след, то массовая культура имеет более короткий срок годности, но при этом в конкретный исторический период оказывает большее воздействие.