Александр Фокин - «Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов

Изучение современных представлений о временах СССР является важной задачей не только в рамках исторических исследований, но и в общественном смысле, если рассматривать идею социального примирения как магистральную. В последнее время российское историческое сообщество активно восприняло идею исследования исторической памяти и представления о прошлом. М. Халбвакс, П. Нора и Я. Ассман активно цитируются в работах, посвященных различным периодам и темам. На основании их концепций проводятся конференции и семинары, публикуются сборники статей и монографии.

Говоря об исследованиях данной тематики, необходимо упомянуть работу Н. Колосова [512] Колосов Н. Память строгого режима: История и политика в России. М., 2011. , в которой он анализирует изменение политики по отношению к прошлому начиная с XIX в. и заканчивая современной эпохой. В центре внимания книги политика последнего времени по отношению советского прошлого и прежде всего к Сталину и Великой Отечественной войне. Исследования массовых представлений основываются на социологических опросах как современных, так и начала 1990-х гг. Если вынести за скобки идеологическую ангажированность работы, направленную на развенчание и осуждение советского прошлого и личные отношения автора с рядом историков, то с динамикой мемориальной политики в современной России, описанной автором, можно согласиться. Минусом книги Н. Колосова выступает факт, что исследуются, прежде всего, государственная политика (определение «правильного» школьного учебника, архивная «контрреволюция», практики празднования исторических дат и т. д.) и позиция исторического сообщества по отношению к советскому прошлому. Объясняя социологические данные, автор апеллирует к этим двум областям, подразумевая, что они оказывают наибольшее влияние на коллективную память. Массовая культура в книге упоминается вскользь [513] Там же. С. 162. , со ссылкой на статью В. Шляпентоха, посвященную историческим фильмам при «путинском режиме» [514] Shlapentokh D. Russian History and the ideology of Putin’s regime through the window of Contemporary Russian movies // Russian History. 2009. № 36/2. P 278–301. . В условиях распада «больших нарративов» на смену традиционным, «жестким», приемам формирования исторической памяти приходят «мягкие», «неформальные», которые тесным образом связаны с массовой культурой.

Более близка по тематике статья Г. Янковской [515] Янковская Г. А. Ностальгия в стиле социалистического реализма в культурной памяти постсоветской России 1990-х гг. // Век памяти, память века: Опыт обращения с прошлым в XX столетии. Челябинск, 2004. С. 347–357. , в которой показано, как современная российская культура активно использует элементы «социалистического реализма», причем, прежде всего, сталинского периода. Галина Александровна, констатируя факт подобной стилистической ностальгии, не может объяснить ее причину.

Я. Ассман в своей концепции выделяет культурную память, которая, в отличие от коммуникативной памяти, нуждается в поддержке и распространении социально обусловленными институтами [516] Ассман Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М., 2004. С. 57. . Исходя из этого, можно говорить о том, что для молодого поколения россиян советский опыт переходит из одного типа памяти в другой. Образы советского прошлого для них оказываются искусственно сформированными. Существует несколько крупных источников по наполнению этих образов: 1) связь поколений и рассказы старших о своем советском опыте, 2) школьный или вузовский курс истории, 3) массовая культура. Отдельно конечно необходимо рассматривать коммеморационные практики, многие из которых уходят корнями в советское прошлое. Если 7 ноября пытаются поставить на второй план, подменив его празднованием Дня народного единства, то 9 мая становится важнейшим праздничным событием. Масштабное празднование 50-летия первого полета человека в космос показывает, что государство пытается активно использовать элементы советского прошлого ради своих целей. Большинство таких коммеморационных мероприятий сопровождаются активной информационной компанией в массовой культуре. В особых случаях к датам приурочивают выпуск полнометражных фильмов, в качестве примера можно привести «1612» к Дню народного единства, «Тарас Бульба» к юбилею Н. В. Гоголя, «Утомленные солнцем: Предстояние» к 65 годовщине победы в Великой Отечественной войне. Но основная масса коммеморационных медиапродуктов появляется в СМИ. Радио, газеты, телевидение выпускают тематические номера или специальные проекты. С одной стороны, их функции объяснительные и их можно сопоставить с мифами в традиционных обществах, которые должны вербализировать и интерпретировать ритуалы. СМИ дают инструкции, как отмечать памятные даты, и помогают обществу «вспомнить заново» то или иное событие. Если для людей старшего поколения многие даты являются важной частью жизненного мира, то более молодые поколения, процесс социализации которых проходил в период разрушения советской политики памяти, нуждаются в «мемориальных костылях». В их качестве для основной массы населения выступают как раз скорее СМИ, чем традиционные формы передачи исторической памяти вроде исторических курсов в учебных заведениях разного уровня. С другой стороны, СМИ не могут упустить из своего внимания «точки памяти», поскольку повышенное внимание людей ко всему, что связанно с ними, позволяет активно реализовывать медиапродукты.