Коллектив авторов История - Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Архив УФСБ по НСО. Д. 19444. Т. 1. Л. 33.

Архив УФСБ по НСО. Д. 19444. Т. 1. Л. 86.

См. также: Советское государство и евангельские церкви Сибири… С. 364–371.

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 19874. Т. 1. Л. 121. Вербовка осведомителей из числа верующих относилась к приоритетным задачам органов государственной безопасности СССР на всем протяжении их деятельности. Как правило, верующие, а особенно проповедники и пресвитеры евангельских общин, были весьма ненадежными «сексотами». Вынужденные дать согласие на сотрудничество, они нередко саботировали выполнение требований органов, а также часто «расконспирировали» себя перед членами общины, сообщая им о факте вербовки.

В литературе есть также сведения о том, что в начале 1930-х гг. в Бийске проживало несколько сотен семей молокан, высланных преимущественно с Дальнего Востока.

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 19874. Т. 2. Л. 1. Все обвиняемые по делу были арестованы во второй половине мая 1941 г. Один из обвиняемых, 79-летний И. А. Дмитриев, не был выведен на судебный процесс, так как, не вынеся следствия, 6 августа в тяжелом состоянии был помещен в Бийскую тюремную больницу, где скончался 18 августа 1941 г.

Там же. Т. 1. Л. 55. 31 октября 1941 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР отклонила кассацию приговоренных к рас

Там же. Д. 5515. Т. 1–2.

Приговором Судебной коллегии Верховного суда РСФСР от 16 января 1942 г. приговор к высшей мере наказания для всех обвиняемых был оставлен в силе. Приговором Судебной коллегии Верховного суда СССР от 9 мая 1942 г. высшая мера наказания для всех обвиняемых была заменена на 10 лет заключения с последующим лишением избирательных прав на пять лет. стрелу верующих и оставила приговор к высшей мере наказания в силе, ссылаясь на условия военного времени. Приговор был приведен в исполнение 10 января 1942 г. Текст приговора см.: Советское государство и евангельские церкви Сибири… С. 371–373.

К высшей мере наказания были приговорены и расстреляны 13 из 24 чел., остальные верующие осуждены к различным срокам заключения, из них двое освобождены впоследствии за недостатком улик// См.: Тепляков А. Г. Управление НКВД по Новосибирской области накануне и в начальный период Великой Отечественной войны // Западная Сибирь в Великой Отечественной войне (1941–1945 гг.). Новосибирск, 2004. С. 281.

См.: Папков С. А. «Контрреволюционная преступность» и особенности ее подавления в Сибири в годы Великой Отечественной войны (1941–1945) // Урал и Сибирь в сталинской политике. Новосибирск, 2002. С. 205–223; Степанов М. Г. Сталинские репрессии в Хакасии в конце 1930 — начале 1950-х гг. Абакан, 2006. С. 64–65.

ГАНО. Ф. 1418. Оп. 1. Д. 11. Л. 2.

Там же. Д. 27. Л. 15.

ГАКО. Ф. 946. Оп. 1. Д. 12. Л. 159.

ГАОО. Ф. 2603. Оп. 1. Д. 6. Л. 19; Д. 10. Л. 110. Судя по всему, речь шла именно о лютеранах.

ЦХАФАК. Ф. 1692. Оп. 1. Д. 52. Л. 43; ГАОО. Ф. 2603. Оп. 1. Д. 41. Л. 70.

Хор общины с. Апполоновка (Омская обл.) исполнял псалмы на мотив «Амурских волн» и др. известных песен // ЦДНИОО. Ф. 17. Оп. 72. Д. 86. Л. 25.

По оценкам специалистов (Г. Штриккер, И. Чернова), изначально с появлением и распространением в регионе лютеранства его организационные и богослужебные структуры стали приобретать существенные и отличные от лютеранства европейской части страны черты. Отсутствие достаточного количества специальных молитвенных помещений — кирх, а также специально образованных пасторов и проповедников, слабые межобщинные связи, а также с центральными руководящими центрами церкви — все это приводило к тому, что для сибирских лютеран внешние организационные формы (кирха, даже пастор) были не столь важны, как наличие внутренней веры, на чем, собственно, изначально и стоял протестантизм.

ГАКО. Ф. П-75. Оп. 7. Д. 73. Л. 25–32.

ГАТО. Ф. Р-1786. Оп. 1. Д. 232. Л. 62–74; ЦДНИТО. Ф. 482. Оп. 1. Д. 313. Л. 102.

ГАОО. Ф. 2603. Оп. 1. Д. 10. Л. 16; ЦДНИОО. Ф. 17. Оп. 72. Д. 86. Л. 21, 87, 89–90.

Описание молитвенных собраний пятидесятников в атеистической литературе советского периода изобиловало «черными красками». Верующих изображали как сумасшедших фанатиков, которые в своем религиозном помешательстве доходили до крайних проявлений, вплоть до того, что соглашались приносить своих детей в жертву. Антирелигиозные брошюрки и газетные публикации неоднократно приводили такие факты, но очевидно, что это были злостные фальсификации с целью опорочить верующих.