Вольфганг Акунов - Белая гвардия Фридриха Эберта

Положение на Петроградском фронте генерала Юденича

Большевики решили, после случившейся заминки в наступлении, оборонять Петроград, во что бы то ни стало. Стянуто до пяти дивизий со ста орудиями (не считая десятитысячного карельского отряда со ста орудиями) — всего до пятидесяти тысяч человек. В резерве около двадцати тысяч (Новгород и Петроград). Пополнение потерь организовано вполне удовлетворительно (нормально около двух тысяч в день). Сила армии генерала Юденича на южном берегу Финского залива достигает в настоящее время 35 тысяч на боевом фронте и 15 тысяч в тылу для подготовки. Из первых 35 тысяч хорошо вооружена и снабжена едва одна треть, винтовки имеются, безусловно, у двух третей, патронов не хватает. Орудий имеется всего 35, артиллерийских снарядов 30 тысяч (взято взаймы у финнов и у эстов). Войска постепенно получают организацию, не прекращая боевых действий. Сводятся в четыре дивизии. Боеспособность этих сил характеризуется тем, что, несмотря на очевидную бедность вооружения и снабжения, они не только удержали завоеванную у большевиков полосу Ямбург-Псков, но и ведут успешную активную борьбу.

Это заставляет признать, что, если формирующаяся армия получит вооружение и будет срочно снабжена, то армия получит возможность от решения полуоборонительных задач перейти к решительным и самостоятельным наступательным операциям для овладения Петроградом».

Из мемуаров Рудольфа Гёсса (нем.: Hoess), будущего коменданта концентрационного лагеря Аушвиц (Освенцим), служившего с 1919 по 1923 гг. в германских добровольческих корпусах, «Моя душа, формирование характера, жизнь и переживания», изданных в 1958 году (цит. по отрывкам, приведенным в статье польского профессора А. Кемпиньского «О психопатологии „сверхлюдей“», опубликованной в журнале «Польша» № 1 за 1987 год, cc. 26–27, 29):

с. 29: «Боевые действия в прибалтийских странах характеризовались дикостью и ожесточенностью, с какими я не встречался ни раньше, в годы первой мировой войны, ни потом, во время проведения добровольческими корпусами других операций… Любое столкновение превращалось в кровавую резню на полное уничтожение… Сколько раз мне приходилось видеть ужасающие картины: сожженные избы и обуглившиеся тела женщин и детей». Неплохой школой были и действовавшие в этих корпусах тайные судилища.

«Поскольку правительство — пишет Гесс — не могло признать добровольческих корпусов, оно не могло расследовать и наказывать преступления, совершаемые в рядах этих соединений, такие, как кража оружия, разглашение военных тайн, измена родине и т. д. Поэтому при добровольческих корпусах, а затем при пришедших им на смену организациях действовал самосуд (нем.: Vehmegericht или Femegericht — В. А. ) — тайное судилище, созданное по древнегерманским образцам. Любая измена каралась смертью. Сколько предателей было казнено»!

Из книги воспоминаний Эрнста фон Оаломона, участника покушения на министра иностранных дел Веймарской республики Вальтера Ратенау, сражавшегося в рядах добровольческих корпусов в Силезии и Прибалтике, «Изгои»

«Мы гнали латышей, как зайцев по полю, палили по каждому дому, взрывали каждый мост, валили каждый телеграфный столб. Мы швыряли трупы в колодцы и бросали им вдогонку ручные гранаты. Мы убивали все, что попадалось нам под руки, и сжигали все, что могло гореть. Там, где мы проходили, стонала земля. Там, где мы шли на штурм, на месте домов оставались груды развалин. Громадный столб дыма отмечал наш путь».

Открытое письмо к англичанам

Генерала Князя Авалова Главнокомандующего Русскою Западною Добровольческою Армией (опубликованное в русском эмигрантском монархическом журнале «Двуглавый Орел» в Берлине 15.05.1921)

Русская газета «Руль» в № 123 напечатала довольно грубое письмо пресловутого английского генерала Гофа к генералу Юденичу.

«Всех русских офицеров, которые для блага своей Родины склонны идти заодно с Германией, генерал Гоф называет идиотами, короткой памяти. С точки зрения генерала Гофа, несомненно одаренного качествами ловкого коммерсанта, такое суждение, пожалуй, правильно, так как все эти генералы, которые работали и работают с Антантою, приобрели виллы, ордена подвязки (hony soit qui mal y pence), фунты и франки, между тем, как мы, к великому нашему нравственному удовлетворению, работающие заодно с Германией, не имеем ни одного пфеннига. Это происходит от того, что никто из нас не был способен продавать свое отечество. Никогда Германия не позволила бы себе так злоупотребить нашею дружбою и так использовать затруднительность нашего положения, как это сделала Антанта.