Елена Рыдзевская - Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв.

Рыдзевская была ученым-энтузиастом, была настоящим подвижником науки. Она не имела семьи, вела аскетический образ жизни; она мужественно преодолевала житейские трудности и невзгоды, стремилась свести до минимума хозяйственные заботы, чтобы как можно больше времени отдавать любимому делу — науке. Таким ученым-подвижником она осталась в памяти своих коллег и друзей.

Рыдзевская была убежденным патриотом своей страны. Осенью 1941 г. в суровых условиях осажденного города она старалась помочь фронту, последние недели своей жизни проводила за изготовлением теплых вещей для советских воинов — защитников Ленинграда. В самые трудные дни блокады она не теряла веры в грядущую победу.

Е. А. Рыдзевская умерла в расцвете творческих сил, оставив неоконченные исследования и переводы, интересные замыслы новых работ. Ее коллеги, сотрудники Института истории материальной культуры, больные и ослабевшие от голода, перевезли в институтский архив оставшиеся после ее смерти рукописи, отлично понимая их ценность.

Творческое наследие выдающегося советского историка сохранило свою значимость и ныне становится достоянием научной общественности, чтобы служить благородному делу развития советской науки.

И. П. Шаскольский

Е. А. Рыдзевская была крупным специалистом по изучению скандинавских источников по истории Древней Руси и русско-скандинавских отношений в IX–XIV вв.

Под руководством Ф. А. Брауна она начала изучать древние русско-скандинавские связи, прежде всего по материалам скандинавских письменных источников. В период до 1918 г. ею были написаны два больших исследования, посвященных этимологии скандинавских названий Holmgarðr — «Новгород» [2] Рыдзевская Е. А. Холм в Новгороде и древнесеверный Holmgarðr. — ИРАИМК, т. II. Пб., 1922 с. 107–112. и Garðariki «Русь» [3] «О названии Руси Garðariki у скандинавов» (Архив ЛОИА АН СССР, ф. 39, № 1). .

В обеих работах автор приходит к выводу, что эти названия не являются чисто скандинавскими и, следовательно, их не надо переводить буквально «город на острове» и «страна городов», как это принято в историографии. В первой статье Рыдзевская считает, что Holm следует возводить не к скандинавскому holmr , а к русскому «Холм» — названию одной из частей Новгорода. Поэтому переводить Holmgarðr , по мнению автора, возможно как Холм-город или просто Холм. Во второй статье Рыдзевская на значительном материале показала, правда несколько нечетко, что garðr означал не город, а ограду, участок земли, обнесенный оградой, двор. Это дало ей возможность предположить, что слово garðr было использовано скандинавами в значении «город» по аналогии с русским словом «город».

Работы, опубликованные в 30-х — начале 40-х годов, свидетельствуют о широком круге интересов исследовательницы.

Некоторые статьи были написаны как отклик на работы В. А. Брима. Рассматривая вопрос о происхождении слова «колбяг», Рыдзевская на основе собранного топонимического материала пришла к выводу, что колбягами назывались водь, вожане [4] Рыдзевская Е. А. Несколько замечаний по поводу статьи В. А. Брима «Колбяги». — «Доклады Академии наук СССР. Серия В». Л., 1930, № 8, с. 137–142. . В других работах первой половины 30-х годов она продолжила исследования Брима о взаимоотношении древнерусского и древнескандинавского эпоса. Сравнивая древнерусские предания с аналогичными сюжетами в скандинавских сагах, Рыдзевская показала их независимый друг от друга характер [5] Rydzevski Н. Die dänische Huno-Sage und eine Episode aus der altrussischen Chronik. — «Acta Philologica Scandinavica», 1930–1931, V. aarg., 1. h., s. 34–40; Рыдзевская E. А. К летописному сказанию о походе Руси на Царьград в 907 г. — ИАН, VII серия, ООН, Л., 1932, № 6, с. 471–479. .

Выводы Рыдзевской объективно были направлены против широко распространенного в буржуазной историографии взгляда, согласно которому любое совпадение в русском и скандинавском эпосе, да и не только эпосе, объяснялось норманским влиянием. Она никогда не отрицала следов пребывания скандинавов на Руси, но их следовало тщательно изучить не по догадкам и аналогиям, а на основе тщательного исторического, филологического и лингвистического анализа. Этого принципа Рыдзевская придерживалась во всей своей научной деятельности.

Интерес представляет статья Рыдзевской об одном из смоленских «передних мужей» по прозвищу Водмол, упоминаемом под 1216 г. в новгородском летописании [6] Rydzevshaja Е . Ein skandinavischer Beiname in einer russischen Chronik. — «Zeitschrift für slavische Philologie», Leipzig, 1931, Bd. VIII, S. 102–108. .