Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Надо полагать, именно в целях создания единого придворного пространства, дальнейшей централизации и усовершенствования механизма двора, король уже в 1522 г. отдельным ордонансом признал служащих ( officiers domestiques ) своей матери Луизы Савойской, как « обладающих привилегиями, аналогичными привилегиям служащих короля » [341] Du Tillet J. Recueil des Roys de France, leur couronne et maison. P. 318. . В феврале 1535 г. последовал такой же ордонанс в отношении неблагородного состава дома сестры короля — Маргариты Ангулемской, королевы Наваррской; в 1543 г. — в отношении дома второй супруги Франциска I, Элеоноры Австрийской. В 1548–1549 гг. новый король Генрих II подтвердил решения своего отца, окончательно закрепив правовое единство двора, которое отныне не могло быть никем оспорено [342] Du Tillet J. Recueil des Roys de France, leur couronne et maison. P. 318. . Также стоит отметить декабрьский ордонанс 1541 г., освобождающий служащих королевы Наваррской от бана и арьербана — т. е. обязательной военной службы или ее денежного эквивалента, налагаемой на благородный состав ее двора [343] Du Tillet J. Recueil des Roys de France, leur couronne et maison. P. 318. . Аналогичными привилегиями пользовались и остальные дворяне-мужчины королевского и иных домов.

Осуществив эту правовую унификацию в отношении всех служащих большого двора, корона снова обратила свое внимание на проблему несменяемости должностей, возникшую после издания эдикта Людовика XI 1467 г. Дело в том, что этот законодательный акт противоречил издавна сложившейся практике, когда со смертью короля весь его штат распускался, после произнесения гофмейстером (иногда, Главным распорядителем двора или канцлером) церемониальной формулы: « Господа, наш господин скончался, поэтому каждый свободен от обязательств. Ибо двор распускается » [344] В кн.: Guisey R.E . The Royal Funeral Ceremony in Renaissance France. P. 17. . C одной стороны, нужно было снять это противоречие, поскольку сложившееся общество двора, где уже началась негласная торговля должностями, нуждалось в гарантиях своего должностного положения при новом правлении и рассматривало свои почетные обязанности как долгосрочное обязательство короля, которому оказывали услуги придворной службы, равно как вложение семейных накоплений. С другой стороны, корона сама нуждалась в преемственности куриальной системы, стабильности института двора, обеспечивающего незыблемость положения династии и поддержки со стороны всех занятых на его службе. В марте 1554 г. Генрих II издал указ, в констатирующей части которого указывалось, что ранее « служащие, находящиеся на нашем жаловании, и обслуживающий персонал нашего дома [ Officiers comptables et domestiques de notre maison ], при смене Государя должны были увольняться, отстраняться от исполнения обязанностей и смещаться со своих должностей ». Соответственно, результирующая составляющая документа гласила: « Повелеваем, что отныне все названные служащие нашего дома и лица, находящиеся в их подчинении, держащие свои должности, являются несменяемыми [ destituables ]» [345] [ Barnabé Brisson ]. Le Code du roi Henri III. P. 970. .

Вместе с тем последние Валуа, столкнувшиеся с тем, что ко двору едва ли не ежедневно прибывали новые соискатели королевских милостей и службы, были вынуждены придумывать ограничительные меры, и заодно разрабатывать механизмы личного контроля всех назначений, которые осуществляли руководители куриальных служб: при Людовике XII (1498–1515) и Франциске I в практику вошла процедура ежегодного пересмотра и утверждения штата всех служащих. Положения о доме короля, королевы, принцев и принцесс , таким образом, корректировались ежегодно, в конце календарного года, и лично заверялись королем и членами его семьи. В случае, если король или руководитель службы были недовольны чьей-либо службой и исполнениям обязанностей, имели доказательства в их политической неблагонадежности или уличали в совершении преступления, таковых персон заставляли отказываться от должности, что не противоречило эдикту Генриха II. Причем, эта процедура, обязательно зафиксированная документально, могла выглядеть как уступка должности иному лицу, выбранному королем ( résignation ), с материальным возмещением за потерю поста, или без такового, в зависимости от причины отстранения, а могла и просто выглядеть как изгнание от двора ( chasser ) [346] О чем, например, сообщает Маргарита де Валуа, объясняя отставку своего финансового контролера Шуанена: Marguerite de Valois . Correspondance. 1569–1614/Éd. Éliane Viennot. Paris: H. Champion, 1998. P. 464–468. . Самое известное насильственное отстранение от должности (и беспрецедентное в отношении коронного чина) произошло в 1559 г., когда от Главного распорядителя двора Франсуа де Монморанси (сына коннетабля) новые правители Франции при юном Франциске II — Гиз-Лотарингские — потребовали отказаться от должности в пользу Франсуа де Гиза [347] Durot É. François de Lorraine, duc de Guise entre Dieu et le Roi. Paris: Classiques Garnier, 2012. P. 462–467. .