Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Согласно статьям эдикта в Пуатье, все политические лиги и ассоциации распускались. Гугенотам, т. е. Генриху Наваррскому, предоставлялись восемь « городов безопасности » ( places de surété ) — укрепленных крепостей, сроком на 6 лет. Свобода протестантского культа допускалась только в пределах одного города на судебный округ. Корона соглашалась, хоть и временно, с существованием кальвинистской конфедерации городов, « государства и в государстве ». В условиях отсутствия возможности справиться с ним в открытой борьбе, короне нужно было действовать с минимальным количеством уступок [1173] Jouanna A., Boucher J., et als . Histoire et Dictionnaire des Guerres de religion P. 253–254. .

Последствия заключения соглашения, тем не менее, были неоднозначными. С одной стороны, благодаря миру в Бержераке королю удалось стабилизировать ситуацию при своем дворе. Гизы на какое-то время оказались нейтрализованы и растеряли свое влияние, которое активно начали оспаривать королевские фавориты — «миньоны», а затем и «архиминьоны».

Не последнюю роль в этом сыграла знаменитая «дуэль миньонов» 27 апреля 1578 г., когда фавориты короля и сторонники Гизов устроили массовое сражение со смертельным исходом и невольно самоустранились с политической сцены [1174] Новоселов В.Р. Последний довод чести. Дуэль во Франции в XVI — начале XVII столетия. С. 140–142; Le Roux N . Le point d'honneur, la faveur et le sacrifice. Recherches sur le duel des mignons d'Henri III//Histoire, économie et société. XVI–4, 1997. Р. 579–595. . Политические амбиции младшего брата короля, герцога Франсуа Анжуйского и Алансонского, и его сторонников переместились во внешнюю политику, поскольку все они готовились к походу в испанскую Фландрию с целью добыть для него корону герцога Брабантского [1175] Duquenne F. L'entreprise du duc d'Anjou aux Pays-Bas de 1580 à 1584. Les responsabilités d'un échec à partager. Villeneuve-d'Ascq: Presses universitaires du Septentrion, 1998. 290 P. . Генрих III, принимая неизбежность этого военного предприятия, не препятствовал, но также не и поддерживал его, понимая, что конфликт с европейским лидером — Испанией — может оказаться гибельным для Франции, где идет гражданская война. Наконец, спокойствие двора и последующее господство в окружении короля его «архиминьонов» — герцогов д'Эпернона и де Жуайеза — стало возможно, поскольку двор в августе 1578 г. покинула Маргарита де Валуа, доставлявшая беспокойство Генриху III своими интригами в пользу младшего брата и против королевских фаворитов. В сопровождении своей матери Екатерины Медичи королева Наваррская отправилась к мужу в Гасконь. Именно относительное спокойствие двора в 1578–1585 гг. позволило королю осуществить реформу придворного этикета и церемониала, издав соответствующие регламенты, ужесточающие придворную дисциплину [1176] Шишкин В.В. Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI–XVII веках. С. 19–40. .

С другой стороны, однако, гугеноты, потеряв по миру в Бержераке ряд позиций, завоеванных предыдущим миром в Болье, « миром Месье » 1576 г., были недовольны этим положением и толкали своего главу — Генриха Наваррского — денонсировать последующие соглашения. Последний, ведя сложную и запутанную политику лавирования между французским двором, своим гугенотским окружением, гугенотскими церквями и городами, пользуясь ситуацией, действительно не спешил соблюдать мирные договоренности и не переставал жаловаться в Париж на то, что он — лишь номинальный губернатор Гиени, притесняемый королевскими генеральными наместниками в этой провинции — маршалами Вилларом, а затем и Бироном [1177] См., например, его характерное письмо Генриху III от 6 июля 1578 г.: Recueil des letters missives de Henri IV/Éd. M. Berger de Xivrey. T. I. Paris: Imprimerie nationale, 1843. P. 181–182. .

В такой ситуации, развивая свою инициативу верховного арбитра, король решил продолжить политику умиротворения и закрепить хрупкий мир дополнительными соглашениями. С этой целью, используя повод поездки Маргариты де Валуа к мужу, он направил на юг Франции свою мать, Екатерину Медичи, опытного и хитрого дипломата, рассчитывая, что обе дамы смогут сделать невозможное и сумеют отстоять интересы короны благодаря своим способностям политических посредников. Своему послу в Риме, сеньору д'Абену, король писал 2 августа 1578 г.: « Янахожусь здесь [в замке д'Олленвиль], приехав на несколько дней, чтобы проводить королеву , [свою] госпожу и мать [Екатерину Медичи], которая собирается сопровождать мою сестру королеву Наваррскую к ее супругу, и которые должны отбыть через день или два. Я продолжаю прилагать все усилия, какие могу, чтобы обеспечить исполнение моего эдикта об умиротворении, который является самым главным и действенным средством, которое я только знаю, позволяющим поставить заслон всем волнениям и раздорам » [1178] Lettres de Henri III/Éd. B. Barbiche et H. Zuber. T. IV. Paris: Klincksieck, 1984. P. 50. .