Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Помимо нее, также две другие, верные Екатерине дамы должны были соблюдать интересы королевы-матери при наваррском дворе и информировать парижский двор обо всех неракских новостях. Речь идет о баронессе де Флорак, Жанне де Перюсс ( Jeanne de Pérusse des Cars, baronne de Florac ), родственнице подруги королевы, герцогини де Рец, жене (1563) Жана II де Ла Кейя, барона де Флорака ( La Queuille ) генерального наместника Оверни и Клермона — наследственных графств королевы-матери [1116] Maison de la Royne de Navarre (1578). P. 25; Nadaud J., abbé . Nobiliaire du diocèse et de la généralité de Limoges: Tome 1. Limoges, 1882. P. 308. ; и о Жанне де Бурдей, виконтессе де Риберак ( Jeanne de Bourdeilles, vicomtesse de Ribérac ), дочери губернатора Перигора и родственнице писателя Брантома, жене Франсуа д'Эди ( d'Aydie ), виконта де Риберака, миньона Генриха III [1117] Maison de la Royne de Navarre (1578). P. 25; Le Roux N . La faveur du roi. P. 235–236. .

Традиционно в младших домах также пребывали жены и дочери высших магистратов Франции, что мы уже демонстрировали на примере дома королевы-матери, и дом Маргариты де Валуа не стал исключением. Так, уже названная мадам де Бетюн, судя по родовому имени — La Place — явно происходила из семьи нормандских парламентариев. Мадам де Шеверни легко идентифицируется как супруга Филиппа Юро, сеньора де Шеверни ( Hurault de Cheverny ), хранителя печатей Франции и позже — канцлера Франции (1583). Ее полное имя звучит как Анна де Ту ( Anne de Thou ) и она приходилась дочерью Председателю Парижского парламента Кристофу де Ту и родной сестрой знаменитому историку Жаку-Огюсту де Ту [1118] Maison de la Royne de Navarre (1578). P. 25; Hamon Ph. La chute de la maison de Thou: la fin d'une dynastie robine//Revue d'Histoire Moderne & Contemporaine. Année 1999. № 46–1. Р. 53–85. . Жена канцлера Маргариты, известного гуманиста и писателя Ги дю Фора де Пибрака, Жанна де Кюстос де Тарабель ( Jeanne de Custos de Tarabelle ), родом из Тулузы, также вошла в свиту королевы Наваррской и последовала за ней в Нерак [1119] Cabos A. Guy du Faur de Pibrac, un magistrat poète au 16e siècle (1529–1584). Paris: Champion, 1922. P. 4243. . Наконец, одна из фрейлин Маргариты, Маргарита де Ребур ( Marguerite de Rebours ) являлась дочерью парижского парламентария [1120] Маргарита де Валуа . Мемуары. Избранные письма Документы. С. 161–162. .

Таким образом, весной-летом 1578 г. новый двор Маргариты де Валуа был специально переформатирован в расчете на неракскую жизнь. Сама королева Наваррская, видимо, практически не могла влиять на выбор своих дам, поскольку находилась на содержании своей семьи. Очевидно, Генрих III, внимательно следивший за окружением своей сестры, доверил Екатерине Медичи персональный подбор знатных дам, с учетом многих обстоятельств. Главное их них лежало в религиозно-политической плоскости: следуя мирным соглашениям с гугенотами в Бержераке 1577 г. и последующему эдикту в Пуатье 1578 г. корона решилась на введение в штат королевы Наваррской гугенотских дам, причем, все они происходили из известных семей Франции, хотя и не первого эшелона. С другой стороны, появление сугубо католического двора в гугенотской резиденции неминуемо привело бы к конфликтам, которых как раз пытались избежать французские монархи. Поэтому в штате двора Маргариты появились иные дамы (кавалеры), исповедывавшие протестантизм, с согласия и, видимо, при прямом участии Генриха Наваррского, хотя не представлявшие собой большинство. Тем не менее, впервые наваррский двор стал по-настоящему межконфессиональным двором, и этот опыт затем был успешно применен при французском дворе в конце Религиозных войн.

В штате Маргариты, в отличие от домов королев Франции, не было представительниц высшей знати — герцогинь и принцесс, что, наряду с более скромным жалованьем придворных наваррского двора, подчеркивало его второстепенный статус. Все без исключения дамы Маргариты принадлежали к среднему и мелкому дворянству, а также к выходцам из аноблированных семей чиновников разного рода. Несмотря на равное должностное положение в доме королевы, дамы, следуя дворянской иерархии, отличались происхождением и титулами. Примерно половина знатных женщин входили в прежний штат Маргариты, начав свою службу с 1560-х гг., что говорит о стремлении Екатерины сохранить куриальную преемственность и связь с двором Франции, усиленную тесными родственными связями внутри самого окружения королевы Наваррской. Нет сомнения, что в итоге штат Маргариты был сформирован как сложное религиозно-политическое общество, результат компромисса, где интересы всех заинтересованных сторон так или иначе были соблюдены: среди дам оказались наследственные придворные, прямые протеже Генриха III, Екатерины Медичи, Генриха Наваррского и его окружения, наконец, самой Маргариты (ее фрейлина Мельшиор де Ториньи, подруга детства). Наконец, еще одно наблюдение: практически все женщины были либо уроженками Гиени-Гаскони, т. е. Юга и Юго-Запада Франции, где располагались владения наваррских королей, либо семьи этих дам обладали землями, замками и домами недалеко от места их службы. Последнее обстоятельство позволяло придворным не тратить значительное время и средства на перемещения. В условиях мирного времени (1578–1584) межконфессиональный и весьма привлекательный для дворян юга Франции наваррский двор представлял собой феноменальное явление, воплотив неоплатонические идеалы Ренессанса в жизнь.