Андрей Соколов - Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Своей несгибаемой позицией в Аксбридже Хайд «сам себя избрал» в наставники принца, которому еще не исполнилось пятнадцати лет, нуждавшемуся в трезвых, талантливых и решительных советниках [74, 96 ]. Король заявил, что хотел «сделать из мальчика мужчину». За этими словами скрывались опасения отца по поводу людей, которых юный принц хотел видеть вокруг себя, поскольку считал, что только сам может принимать такого рода решения. Еще в Оксфорде Чарльз оказался под дурным влиянием некой юной особы, и чтобы прекратить эту связь, отец отправлял сына в Париж повидаться с Генриеттой Марией. То, что Чарльзу не следовало находиться западнее Бристоля, тоже имело объяснение. Юный принц сблизился с первой красавицей двора женой губернатора города Бриджуотера в графстве Сомерсет Кристабель Уинтхем. Она на протяжении ряда лет числилась его воспитательницей. Их отношения вызвали немало толков: дама могла публично поцеловать юношу, в чем Хайд с его политическими и гендерными представлениями видел не просто проявление дурных манер, но и нанесение ущерба монархии. В этой женщине Хайд не видел ничего женственного, кроме «тела, которым она умело пользовалась». Рассудительный и бесстрастный к женщинам Хайд как нельзя лучше подходил на роль наставника, одна из задач которого была в том, чтобы остудить юношеский пыл. Увы, в таких делах Чарльз с начала не был намерен следовать советам своего тьютора.

5 марта Чарльз в сопровождении немногих лиц покинул Оксфорд. Советниками при нем были объявлены Кейпл, Хоптон, Колпепер и Хайд, а управляющим делами герцог Беркшир. Хайд немного задержался для беседы с Карлом I. Это была их последняя встреча. Во время аудиенции Хайд дал ему почувствовать, что не доверяет Беркширу, плохо его зная. Карл, в свою очередь, предостерег от ссор с Колпепером. Аудиенция завершилась теплым прощанием. Затем Хайд, оставив семью в Оксфорде, поскакал верхом догонять остальных. Шел сильный дождь, он и в старости, когда сочинял автобиографию, помнил, как промок. Первая ночевка была в Фарингдоне, в 18 милях от Оксфорда. Именно там он впервые испытал острый приступ подагры, болезни, которая преследовала его всю последующую жизнь. В Бате он почувствовал себя так плохо, что дальнейший путь до Бристоля проделал в экипаже.

В 1670 году, находясь во второй эмиграции, Кларендон написал целый ряд морально-философских и политических эссе, в том числе «О войне» и «О мире». Он вел речь о войнах вообще, но не приходится сомневаться: в его голове была, в первую очередь, гражданская война. Он сравнивал ее с чумой, впечатления от которой были свежи в памяти после эпидемии 1665–1666 гг.: «Как поражающая тело чума заставляет разбежаться всех, кроме тех, живущих за ее счет, кто ищет трупы, чтобы закопать, кто готов задушить тех, кто долго сопротивляется смерти, чтобы захоронить их. Те, кому посчастливилось выздороветь, еще долго страдают от озлобления окружающих, соседей и друзей, избегающих их из страха заразиться. Так и война в государстве заставляет людей бежать от нее, кроме тех, кто живет кровью, кто грабит живых и мертвых». Война оставляет «слабость и бледность, ужасные следы смуты», еще долго сохраняется страх прежних связей, неверие в собственную безопасность и в государство. Она оставляет злой дух в характерах и поведении тех, кто ею восторгался, породив грубость, ревность и недоверие [5, 205–206 ]. Для Кларендона война — ужасный уравнитель, разрушающий социальную иерархию, лежавшую, по его мнению, в основе здорового общества. Она ведет к «депопуляции, исчезновению искусства и промышленности, разрушению поселений, сожжению церквей и дворцов, превращает их в прах, как жилища крестьян и работников. Она не различает возраста, пола и достоинства и низводит вещи и людей, духовных и светских, в одно и то же состояние разрушения. Она уничтожает благословенный порядок и гармонию, являющиеся продуктом мира и религии, и сеет один хаос» [5, 207 ]. Гражданская война, разрушив нормальный порядок вещей, «открыла Зверю вход в Сады христиан».

Так Кларендон воспринимал продолжение противостоянии в Англии, Шотландии и Ирландии, неудачные попытки договориться об условиях примирения, казнь Карла I, начало своей первой эмиграции.

Раздел «Истории мятежа», в котором Кларендон излагал ход событий после того, как вместе с принцем Чарльзом покинул Оксфорд, был написан в годы второго изгнания, во Франции. Хотя со времени описываемых событий прошла четверть века, память историка сохранила мрачное ощущение, словами историка Олларда, «запах поражения». Хайд противопоставлял надежды начала войны тому настроению, которое царило в 1645 году: «Сочетание привязанности, преданности и мужества, которое сначала побудило людей ввязаться в ссору, кажется, было утрачено, и сменилось равнодушием, леностью, небрежностью и подавленностью духа, что противоречило природному характеру, жизнелюбию и стойкости нашей нации». В такой ситуации даже те, кто был предан королю, пожертвовали его безопасностью, ради своих страстей, аппетитов и амбиций вступив во вражду между собой [7, I, 1–2 ]. В этих словах виден след разногласий и обид, которые испытал Хайд на протяжении года, пока он оставался в Англии с принцем Чарльзом.