Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

«Слово о погибели Русской земли», оплакивавшее некогда могучую «светло светлую и украсно украшенную землю Русскую» после поражения на Калке (1223), осталось неуслышанным. В описании Батыева разорения (1236–1240) летописцы могли без крайнего стыда вспоминать только о сложивших головы рязанских и владимирских князьях: остальные попросту разбежались со своими дружинами, оставив граждан погибать на стенах своих городов. Памятником того времени стала повесть об Александре Невском, написанная по его смерти (1263) и позже переработанная в житие. Князь, благоразумно пошедший служить татарам, по крайней мере славно бился с крестоносцами. Галицкий летописец пытался гордиться храбрым князем Даниилом, принявшим королевский венец от католиков, но не дождавшимся от них помощи и сломленным Ордой. Героями сопротивления стали несгибаемые жители Козельска и партизаны рязанца Евпатия Коловрата: их подвиги, воспетые в народной песне, только в XIV веке были записаны в «Повести о разорении Рязани Батыем». Митрополиты аккуратно собирали ханские ярлыки на свои владения, князья ради ярлыков убивали друг друга в Орде и вели татар на Русь грабить соперников, летописание замерло; выжившие книжники собирали и переписывали уцелевшие рукописи. Лишь написанное предками о единстве Русской земли и великой миссии ее народа давало людям возможность мечтать. Именно в XV веке, когда общерусское летописание существовало только в своей древней части, в новых записях разбиваясь на прославление войн своих князей с «чужими», в народе складывался цикл былин о легендарных богатырях Красного Солнца Владимира. Неудивительно, что сочетавший образы Владимира Святого и Владимира Мономаха славный князь часто выступал в былинах растяпой, доводившим Русь до крайности, из которой ее спасали герои простого народа. Что любопытно, так случалось и в древних событиях, которые описывали летописи. Именно личная инициатива борцов за родную землю стала — даже по официальному Московскому летописному своду XV века — причиной освобождения Руси от ордынского ига. Для нас это уже другая история, хотя подчеркнуть идейное значение исторических сочинений и сказаний о Древней Руси немаловажно.

Письменные памятники становятся для нас источниками только при понимании истории их текста, обстоятельств создания и мотивов создателей. Это относится не только к летописям, но и к актам. Мы можем пользоваться «Русской правдой» и «Псковской судной грамотой» только потому, что ученые точно установили, когда, кем и с какой целью в них были помещены конкретные статьи законов. Для понимания смысла договоров необходимо изучить их формуляр: особенности изложения, принятые в данном виде документов. Точно так же проведена работа с иностранными источниками, повествовательными и актовыми, например, трактатами византийских императоров, касающимися Руси, сравнение с которыми крайне важно для установления истины, даже в том случае, если источники чрезвычайно тенденциозны.

Ярким примером является рассказ Галицкой летописи о поездке великого князя Даниила Галицкого на поклон к Батыю в 1250 году. Преисполненный отвращения к татарам и их обычаям, князь, согласно летописи, всячески демонстрирует это; даже чествуемый Батыем, он — согласно летописцу — ощущал, что «злее зла честь татарская»! Текст явно отсылает нас к гибели в Орде святого князя Михаила Черниговского в 1246 году, представленной в летописи и житии как восстание против языческих обычаев татар, и подчеркивает, что Даниил был в Орде впервые. Это странно, учитывая, что к тому времени в Орду уже съездили все, даже не особо видные русские князья, не испытавшие утеснений в вере со стороны религиозно терпимых татар. Тайну гибели Михаила, главного политического и военного соперника Даниила, раскрывают Анналы Бёртонского монастыря (Стаффордшир, Англия), сохранившие протокол обсуждения вопроса о татарах на Лионском церковном соборе 1245 года. На соборе присланный Михаилом владыка Петр призывал к объединению сил Европы для отражения нашествия Орды. Вместо этого собор принял решение о крестовом походе против собственного императора, собиравшего силы против Орды, а папский легат Карпини был послан договориться с татарами. Из его секретного доклада мы знаем, что Даниил, на которого папа сделал ставку в продвижении католицизма на Русь, в 1246 году, во время казни Михаила, ездил к Батыю, в то время как его брат Василько усердно опекал папское посольство. Получив сведения о враждебных действиях Михаила, хан казнил его, а Карпини в своем отчете предложил возложить ответственность за эту смерть на второго соперника Даниила, великого князя Ярослава Всеволодовича. Владимиро-суздальский князь был отравлен в столице Монгольской империи Каракоруме, где также энергично действовал папский легат. Затем папа потребовал от его сына Александра Невского изменить православию на том основании, что Ярослав, умирая чуть ли не на руках Карпини, якобы принял католичество. Отчет легата переполнен ложью, но его детальные бытовые сведения о сотрудничестве с галицкими князьями выглядят достоверно и не являются целесообразными для лжи. Если Александр отправил папского посла восвояси, а новую волну крестоносцев порубил, то Даниил принял от папы и веру, и королевскую корону, погубив Западную Русь в интересах католической Европы. Попытка Галицкого летописца спасти своего великого князя хотя бы от обвинения в смерти Михаила Черниговского понятна и простительна.