Коллектив авторов - Регионы Российской империи - идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография

Подробнее о текстильном производстве в поместьях Чихачёвых см.: Pickering Antonova K. The Thickness of a Plaid: Textiles on the Chikhachev Estate in 1830s Vladimir Province // The Life Cycle of Russian Things: From Fish Guts to Faberge, 1600-present (ed. by T. Starks, M. Romaniello, A. K. Smith) (готовится к публикации в 2021 году) и Pickering Antonova K. «Prayed to God, Knitted a Stocking»: Needlework on a Nineteenth-Century Russian Estate // Experiment: A Journal of Russian Culture. 2016. № 22. P. 1–12. О семействе Чихачёвых см.: Пикеринг Антонова К. Господа Чихачёвы: Мир поместного дворянства в николаевской России.

Даже те авторы, что изучили всего один или два кейса, склонны делать широкие выводы, опираясь на крайне недифференцированные противопоставления регионов (например, Черноземье/Нечерноземье).

Урожаи в сельском хозяйстве и способы уплаты оброка довольно сильно различались в пределах одной и той же Владимирской губернии. См.: Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. 6. Ч. 2 (Владимирская губерния) и Статистическое управление Владимирской области. Народное хозяйство Владимирской области: Статистический сборник. Горький: Гос. статистическое изд-во, 1958; а также: Пикеринг Антонова К. Господа Чихачёвы, гл. 1.

Военно-статистическое обозрение. Т. 6. Ч. 2. С. 149, 159.

В Китае и Индии самопрялки появились намного раньше (около 1000 года н. э.), при этом независимо друг от друга. Они использовались для прядения хлопковой нити. «Большое колесо» – самый ранний тип самопрялки в Европе – было приспособлено для работы с шерстяной или хлопковой нитью. К 1480 году был изобретен и приводной механизм, а к 1524 году – ножная педаль для вращения колеса. Вращаясь, колесо пряло из волокна нить, которая сразу наматывалась на катушку, экономя таким образом усилия пряхи. Со временем самопрялки стали использовать и для другого сырья, но существовали ограничения: самопрялка была настроена на волокна определенных параметров. Даже на сегодняшних колесных прядильных устройствах не получается так плотно скручивать нити (для основы в ткацком производстве), как если прясть их на веретене. См.: Hart P. Wool: Unraveling an American Story of Artisans and Innovation. Atglen: Schiffer Publishing Ltd., 2017. P. 32; White L. Jr. Medieval Technology and Social Change. New York: Oxford University Press, 1966. P. 119; Franquemont A. Respect the Spindle. Loveland: Interweave Press, 2009. P. 6–47.

См., например, работы Ирены Турмау, скрупулезно исследовавшей доиндустриальное текстильное производство в Восточной Европе ( Turnau I. The History of Knitting before Mass Production. Warsaw: Institute of the History of Material Culture, Polish Academy of Sciences, 1991; The History of Dress in Central and Eastern Europe from the Sixteenth to the Eighteenth Centuries. Warsaw: Institute of the History of Material Culture, Polish Academy of Sciences, 1991).

Сложно в сжатом виде описать, какие станки наиболее успешно работали с тем или иным сырьем. Непросто также определить, когда и для производства каких тканей они появились в той или иной стране. См.: Hart P. Wool: Unraveling an American Story of Artisans and Innovation. P. 58–60; Cookson G. The Age of Machinery: Engineering the Industrial Revolution, 1170–1850. Woolbridge: Boydell Press, 2018 (особенно Введение); и Mohanty G. F. Labor and Laborers of the Loom: Mechanization and Handloom Weavers, 1780–1840. New York: Routledge, 2006 (особенно гл. 9). Барбара Хан объяснила, в чем проблема телеологического подхода к истории технологий в текстильном производстве ( Hahn B. Spinning through the History of Technology: A Methodological Note // Textile History. 2016. № 2 (47). P. 227–242). Она отмечает, что историки технологий слишком часто «задают вопросы о распространении или использовании какой-либо технологии, но не о том, как ее изобрели». Хан подчеркивает, что, когда в центр нарратива ставят изобретение, используется следующая логика: есть некая технологическая проблема, она требует определенного и единственного решения, последнее в конце концов оказывается найденным. На деле же «фабрика возникает из нескольких источников и служит в итоге множеству целей, включая контроль за рабочими, управление рисками и контроль качества» ( Hahn B. Spinning through the History of Technology: A Methodological Note 2. P. 233). О тесно связанной с этим проблеме противопоставления «ремесла» и «науки» см. введение к кн.: Ways of Making and Knowing: The Material Culture of Empirical Knowledge (ed. by P. Smith, A. R. W. Meyers, H. J. Cook). Ann Arbor: University of Michigan Press, 2014.

Первая в России хлопкопрядильная фабрика, где использовались паровые машины, была основана в 1798 году в Петербурге. О раннем периоде индустриализации в России см.: Струмлин С. Г. Очерки экономической теории России и СССР. М.: Наука, 1966. Чтобы точнее понимать историю механизации текстильного производства, нужно помнить, что до конца XIX века по практическим соображениям она была полностью введена только в связи с переработкой хлопка, и это совершенно не означало, что слабо механизированное или вовсе не механизированное производство льняных, шелковых или шерстяных тканей тем самым становилось устаревшим или бесполезным. Разная продукция делалась для разных целей, и каждая из тканей производилась способом, наиболее эффективным в тот или иной момент времени.