Александр Сидоров - На Молдаванке музыка играет - Новые очерки о блатных и уличных песнях

Другими словами, Синявский прекрасно знал песню о Кольке Аржаке! И было бы совершеннейшей нелепостью предполагать, что тесно общавшийся с Андреем Донатовичем Владимир Высоцкий мог оставаться в неведении… Достаточно сравнить хотя бы даты: в 1958 году Высоцкий знакомится с Синявским, распевает, а затем записывает классический «блат», а в 1959-м Синявский предлагает Даниэлю назваться Аржаком. Тут даже обсуждать нечего.

И ещё одна любопытная деталь. Почти сразу после создания песня Высоцкого фактически стала народной! Как песня «неизвестного автора» она в 1963 году прозвучала в спектакле «Микрорайон» Московского театра драмы и комедии. Вполне возможно, те, кто её включил, знали истинного сочинителя. Ну и что с того? Она остаётся народной и сейчас, когда это имя знают все…

Ранее мы пришли к выводу, что Аржак, исходя из логики повествования, должен был владеть приёмами уличного рукопашного боя — включая использование подручных предметов. Вот об этом есть смысл поговорить особо, чтобы уяснить, почему баллада доводит в разных версиях число вооружённых убийц героя от неясных «нескольких» до четырнадцати человек! Значит, противники Аржака крайне опасались его мастерства в схватке.

Откуда же было взяться таким боевым навыкам у обычного бузотёра? Ответ на этот вопрос потребует от нас серьёзного исторического экскурса.

В поисках истоков хулиганского уличного боя (а заодно и связанных с ним хулиганских традиций в истории России) следует, прежде всего, обратиться к традиционной русской «забаве» — кулачному бою. Ранние упоминания о нём относятся к 1068 году (Нестор-летописец). Существовали три разновидности такого боя. Первая — «сцеплялка-свалка»: «неустроенное сборище толпы, в которой противной стороны не имелось, а бились все вразсыпную, кто с кем попало и кто кого одолеет, в толпе, без разбору». Вторая — «стенка на стенку», «стеношный бой»: она «представляла уже нечто стройное, где различались стороны — своя и чужая, где… часто одна деревня или половина деревни, или одна половина города становилась противу другой половины». И наконец, «один на один», «сам на сам», «охотницкий (охотный) бой» — единоборство двух кулачных мастеров. Как сообщает знаток вопроса Андрей Тюняев в исследовании «Русский рукопашный бой», «кулачные бои проводились обычно зимой в воскресные и праздничные дни, заканчиваясь в последний день Масленицы или на первой неделе Великого поста и достигая в это время наибольшего размаха. Начинались они поздней осенью… достигая больших размеров на рождественских Святках, Пасху, Семик-Троицу и особенно — в масленичную неделю, и завершались в июне, часто на Петров день».

Несмотря на то, что правила изобиловали запретами, при массовых побоищах многие участники получали увечья, становились калеками, бывали и убитые. Поэтому светская и духовная власть боролись с опасной забавой. В 1274 году киевский митрополит Кирилл на Владимирском соборе постановил совместно с другими отцами отлучать участников подобных мордобоев от церкви («да изгнани будут от святых божьих церквей», «прокляты и в сей век и в будущий»), а убитых в схватках не отпевать. В XVII столетии государь Михаил Федорович Романов издал указ, где предписывал ловить и наказывать кулачных бойцов (правда, не вдаваясь в подробности, каким образом). В 1684 году ответственность ужесточают: «А которые изыманы будут на кулачных боях, тем чинить наказанье, бить кнутом и ссылать в Сибирь и в иные городы на вечное житье».

Но побоища продолжались, несмотря на запреты. И 21 июля 1726 года императрица Екатерина I издаёт указ «О кулачных боях», пытаясь упорядочить рукопашные схватки, хотя бы в пределах столицы: «…ныне Великая Государыня Императрица, для охранения народа, указала: по имянному своему Императорскаго Величества указу, тем кулачным боям без позволения главной полицеймейстерской канцелярии не быть, а ежели кто те кулачные бои будут без позволения иметь, то те люди будут наказаны, смотря по состоянию вины и дела». Бои должны были вестись под руководством выборных «соцких, пятидесяцких и десяцких».

Однако уже 3 июля 1743 года императрица Елизавета Петровна вынуждена «изустно» запретить кулачные бои в Санкт-Петербурге и Москве. А 6 декабря 1751 года из главной полицеймейстерской канцелярии на места пошла письменная «Промемория», согласно которой «повелено никому кулашных боев, как в Санкт-Питербурхе, так и в Москве не заводить и не битца». Ведь дошло до того, что 26 ноября кулачный бой устроили… прямо у Зимнего дворца, под окнами императрицы! Среди зачинщиков массовых кулачных потасовок назывались рабочие кирпичных, черепичных, стеклянных заводов и других предприятий.