Александр Сидоров - На Молдаванке музыка играет - Новые очерки о блатных и уличных песнях

Хорош сыночек! Под стать Буслаеву его дружина:

Из этого можно сделать вывод, что традиции отечественного хулиганства корнями уходят в глубь веков. Русский народ любовно превозносил пьяниц, воров и разбойников как национальных героев. Неудивительно, что кулачные забавы развивались в том же русле. Вот описание кулачного боя русской молодёжи первой трети XVI века, которое оставил Сигизмунд Герберштейн, австрийский посол на Руси: «Услышав свист, они немедленно сбегаются и вступают в рукопашный бой: начинается он на кулаках, но вскоре они бьют без разбору и с великой яростью и ногами по лицу, шее, груди, животу и паху, и вообще всевозможными способами одни поражают других, добиваясь победы, так что зачастую их уносят оттуда бездыханными».

А чтобы стало окончательно ясно, что представлял собой подлинный кулачный бой, вернёмся к указу Екатерины I от 21 июля 1726 года: «Ея Императорскому Величеству учинилось известно, что в кулачных боях, которые бывают на Адмиралтейской стороне на лугу, позади двора графа господина Апраксина и на Аптекарском острову и в прочих местах во многолюдстве, от которых боев случается иногда, что многия, ножи вынув, за другими бойцами гоняются, а иныя в рукавицах положа ядра и каменья и кистени, бьют многих без милости смертельными побоями, от которых боев есть и не без смертных убойств, которое убойство между подлыми и в убойство и в грех не вменяют, также и песком в глаза бросают…»

Не отменяя боёв, государыня пытается придать им цивилизованный вид и урезонить бойцов: «Чего ради чтоб им означенных продерзостей отнюдь не чинить… чтоб у них никакого оружия и прочих инструментов ни под каким видом к увечному бою не было».

Правда, тот же Лебедев в «Русской Старине» пытается свалить вину за жестокость боев на «инородцев»: «В Петербурге на Неве, на Фонтанке, где бились охтяне с фабричными и где злобные чухонцы обращали забаву чисто русскую и незлобливую в бойню — они пускали в ход ножи и наносили кровавые раны». Увы, дело вовсе не в «злых чухонцах». Массовый русский мордобой отличался крайней жестокостью. Драки были распространены не только в среде рабочей и крестьянской «поросли». В городах «дети окраин» охотно дрались с гимназистами. И ребята в гимназической форме оказывались далеко не подарком. Особенно в провинции, где гимназическое образование получали не только дети интеллигенции, но и пареньки из сёл, хуторов.

Писатель Лев Кассиль в автобиографическом романе «Кондуит и Швамбрания» описывает схватки в гимназии слободы Покровской близ Саратова: «И вот великовозрастные сыны этой степной вольницы, хуторские дикари, дюжие хлопцы, были засажены за парты Покровской гимназии, острижены “под три нуля”, вписаны в кондуит, затянуты в форменные блузы… Дрались постоянно. Дрались парами и поклассно. Отрывали совершенно на нет полы шинелей. Ломали пальцы о чужие скулы. Дрались коньками, ранцами, свинчатками, проламывали черепа. Старшеклассники… дрались нами, первоклассниками. Возьмут, бывало, маленьких за ноги и лупят друг друга нашими головами. Впрочем, были такие первоклассники, что от них бегали самые здоровые восьмиклассники». Коньки, свинчатки, проломленные черепа — и это в гимназии, а не в пьяной заводской слободке!

В первое десятилетие советской власти угасшая было во время Первой мировой войны «кулачная традиция» возродилась с небывалой удалью. Бои собирали до полутора тысяч человек! После 1917 года часть рабочих переселилась с фабричных окраин в центры городов, занимая квартиры «буржуев», туда же переместился и кулачный бой. В первые годы Совдепии этот обычай так распространился, что Петроградский губком РКП(б) в феврале 1923 года был вынужден принять специальное решение об искоренении кулачных боёв. Но они всё равно продолжались.

Георгий Андреевский в книге «Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху» сообщает: «Со временем из-за того, что власти не поощряли этот вид развлечения, драчуны стали выбирать для боёв более укромные места. Например, 28 января 1923 года на железнодорожных линиях между Александровским (Белорусским) и Савёловским вокзалами сошлись в кулачном бою жители Ямской слободы и Сухаревского рынка. Участвовало до тысячи человек. Главную силу дерущихся составляли ломовые и легковые извозчики… Когда драка была в самом разгаре, нагрянула милиция, потребовала прекратить побоище, но на неё никто не обращал внимания. Правда, кто-то рявкнул: “Вас, что ли, бьём, уходите, пока целы!” — и снова полез в драку. Утихать бой стал лишь после того, как милиционеры открыли стрельбу. Ещё 7 марта 1926 года, в Прощёное воскресенье, кулачный бой должен был состояться у Бабьегородской плотины, но конная и пешая милиция его быстро пресекла».