Филипп Гуревич - Мы вынуждены сообщить вам, что завтра нас и нашу семью убьют. Истории из Руанды

— На самом деле, я не думаю, что европейцы способны снова навязывать нам свою волю. Не думаю, что Америка или кто иной снова будет править Африкой, — сказал он. — Они могут вызвать дестабилизацию, но не смогут повернуть ситуацию вспять, если местные силы будут организованы. Благодаря уже самой силе Африки мы будем независимы от всякой иностранной манипуляции.

Через пару недель после отстранения Мобуту от власти Билл Ричардсон, посол США в ООН, вылетел в Конго на встречу с президентом Кабилой. Его присутствие, сказал мне посол, отражало «возобновленный интерес США в Африке», вызванный осознанием, что страны, образовавшие альянс, стоящий за Альянсом Кабилы, «благодаря общему опыту» составили «региональный стратегический и экономический силовой блок», к которому «необходимо подходить серьезно». Ричардсон говорил о привлекательности рыночной экономики, о «значительных улучшениях» в социальных и политических условиях и выражал восхищение Кагамой и Мусевени.

Однако Ричардсон приехал в Конго не только предлагать американскую помощь, но и пригрозить отказом в ней. Начиная с середины войны международные гуманитарные деятели, активисты-правозащитники и журналисты в Восточном и Северном Конго сообщали, что руандийских хуту, которые бежали в джунгли после крушения ооновских приграничных лагерей, убивают солдаты Кабилы, как поодиночке, так и массово. ООН хотела послать свою команду для расследования нарушений прав человека, а Кабила решительно этому препятствовал. Намек Ричардсона был ясен: впустйте следователей — или столкнетесь с международной изоляцией и можете забыть об иностранной помощи, в которой отчаянно нуждаетесь.

Люди Кабилы испытывали понятное раздражение в связи с вопросом о массовых убийствах. С одной стороны, они отрицали обвинения; с другой — настаивали, что любые убийства хуту следует рассматривать в нужном контексте. Огромное число руандийцев из лагерей, которые оставались в Конго, были не только беглыми génocidaires , но и бойцами Мобуту, состоявшими на действительной службе. Даже на поле боя эти бойцы продолжали окружать себя своими родственниками и сторонниками: женщинами, детьми и стариками, которых использовали как человеческий щит и поэтому страдали. Более того, боевики «Власти хуту» сами, по сообщениям, совершали массовые убийства конголезских крестьян и своих собственных спутников, отступая на запад. (Я видел последствия такой массовой бойни в лагере Мугунга во время репатриации в ноябре 1996 г.: два десятка женщин, девочек и младенцев, изрубленных до смерти и оставленных гнить посреди лагеря, «потому что они пришли из другого лагеря в поисках пищи», по словам одного из жителей Мугунги, который, похоже, считал такие убийства ничем не примечательным событием.)

Иногда УВКБ удавалось создать временные лагеря для десятков тысяч руандийских хуту в процессе их бегства на запад. Один из крупнейших располагался в деревне Тинги-Тинги в Восточном Конго. На телеэкране он выглядел как любой лагерь для беженцев, лишившихся собственности из-за войны, но вне экрана это была еще и крупная военная база «Власти хуту». Впоследствии гуманитарные работники и опытные пилоты с отвращением рассказывали мне, что экс-РВС и интерахамве поддерживали в лагере режим террора, убивая мирных жителей без всякой видимой причины. Те же силы контролировали и летное поле, где, затесавшись среди настоящих самолетов с гуманитарной помощью, регулярно выгружали оружие другие самолеты, облепленные логотипами гуманитарных организаций, и взлетали, увозя в Найроби видных génocidaires . Разумеется, большая часть помощи, которая туда все же попадала, присваивалась и поглощалась силами «Власти хуту».

В середине апреля 1997 г. на первой странице «Нью-Йорк таймс» вышла необычно противоречивая статья о беженском кризисе в Конго, которая описывала лагерь для руандийских хуту недалеко от города Кисангани: «В то время как в этих лагерях есть тысячи маленьких детей с раздутыми животами и тоненькими, как прутики, конечностями, которые, похоже, находятся на грани голодной смерти, немало там и крепких молодых людей в хорошей физической форме, которые выглядят здоровыми и хорошо откормленными».

«Когда мы получаем еду, я ем первым», — сказал репортеру «Таймс» «дюжий 35-летний отец троих голодающих детей», — и «гуманитарные работники говорили, что эта ситуация не является чем-то необычным».