Степан Шешуков - Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Действие повести происходит в период установления Советской власти на Дальнем Востоке. Главный герой – большевик Иван Неретин. Он организовал деревенскую бедноту, возглавил борьбу против кулачества и торговцев, созванное им собрание бедноты и трудовых слоев населения провозгласило Советскую власть в деревне.

Образ Неретина, пусть еще несовершенный, стоит в самом начале прекрасной галереи образов фадеевских большевиков, прославивших его имя как художника социалистического реализма.

Но в повести начинающего писателя немало и художественных просчетов. Сам автор впоследствии назвал ее «несерьезным и неряшливым произведением», а опыт работы над ним – отрицательным опытом: «Как не надо писать книги» [195] Фадеев А. Литература и жизнь. – М.: Советский писатель, 1939. – С. 149. .

В повести отсутствует главная, организующая идея, что привело к композиционной рыхлости – нагромождению малосвязанных между собой событий (борьба Неретина с классовыми врагами, повествование о жизни семьи лесника Жмыхова, описание путешествия Харитона и Антона по тайге, любовная история Кани и Дегтярева). Характеры действующих лиц схематичны, в поступках и портретах героев часто подчеркивается биологическое начало. Даже Неретин не представляет в этом смысле исключения: «У Неретина были цепкие зубы, лохматая голова и неослабная воля к действию. «Будет по-нашему», – сказал он себе и, потерпев неудачу, стал носить под рубахой вороненый наган Тульского завода» [196] Фадеев А. Разгром. Против течения. Разлив. – М.-Л.: Зиф, 1928. – С. 279. .

Стиль повести оказался в зависимости от распространенной в ту пору орнаментальной прозы, манеры писать цветистым слогом. Писатель признается, что он считал для себя в известной мере обязательным писать «рубленой прозой» и выдумывать что-нибудь такое «сверхъестественное». «В первой повести и получилось много ложных образов, фальшивых, таких, о которых мне стыдно сейчас вспоминать» [197] Фадеев А. Литература и жизнь. – М.: Советский писатель, 1939. – С. 150. . Конечно же для зрелого Фадеева невыносимо тяжело было перечитывать страницы «Разлива», где «без сна и без слез мечется на сеновале Неретин, одинокий сизоперый голубь», где «названивая подковами о камень никому не понятную песню, побежал с горы Неретин – многоликий и живучий, синеглазый и красноперый ирис на Улахинских болотах» [198] Фадеев А. Разгром. Против течения. Разлив. – М.-Л.: Зиф, 1928. – С. 320. . Однако повесть «Разлив» была встречена положительно критиками 20-х годов разных направлений. В этом нет ничего удивительного. Одни, как Ю. Либединский, обнаружив в ней большевистский пафос, подчеркивали ее идейную направленность, мало обращая внимания на художественные просчеты молодого автора. Другие – представители формалистического направления – увидели в стилевой манере повести, в романтических описаниях весеннего разлива подтверждение своим взглядам на революцию как необузданную стихию.

Но сам Фадеев отнесся к своему произведению весьма самокритично – через полгода был создан рассказ «Против течения», написанный в иной творческой манере. На долю этого произведения не выпало похвал после выхода в свет, критика обратилась к нему позже, когда нельзя было не задуматься над историей ошеломившего всех «Разгрома». Нет, не похвалы, а упреки выслушал писатель при обсуждении его рассказа в октябре 1924 года. Его осуждали за подражание классикам, упрекали в старомодности стиля. Александр Фадеев не только не отверг выдвинутых против него «обвинений», но подтвердил, что учится у классиков, что действительно в языке он «старовер» и в этом не видит ничего плохого.

«Против течения», как и «Разлив», посвящается событиям гражданской войны на Дальнем Востоке. Оба произведения прославляют революцию, ее вдохновителей и организаторов – большевиков. Но как это по-разному, непохоже решено!

«Против течения» – органически завершенная вещь: буквально все – каждый эпизод, характер – служит выяснению, развитию и обогащению большой мысли, которая звучит уже в заглавии, – мысли о всепобеждающей, разумной классовой воле, «выплавленной в жарких вагранках».

В изображении событий нет ничего надуманного, неестественного – все совершается в обыденных, суровых и трудных обстоятельствах. Семенчуковский полк, созданный из партизанских отрядов и влившийся в Народно-революционную армию под новым названием 22—го Амгуньского стрелкового, «привык к безвластию и безнаказанности и боялся порядка и дисциплины». В один из критических моментов боя полк во главе со своим командиром Семенчуком самовольно снялся с позиций и решил завладеть пароходом, чтобы переправиться на левый берег Амура в свои родные места. Против партизанской анархии выступили большевики, и разумная классовая воля одержала победу: взбунтовавшийся полк был разоружен.