Степан Шешуков - Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

«Между прочим, по-моему, Леонов – очень крупный русский писатель, – сказал Фрунзе. – Ему тоже еще надо учиться, он растет, но если мы его не испортим, то в будущем это будет крупная литературная величина… То течение, которое возглавляется тов. Маяковским, моему уму и сердцу мало понятно. Я предпочитаю более реалистические приемы. Но считаю его вполне законным оттенком в нашей советской литературе и ничего антикоммунистического в этом направлении не нахожу. Думаю, что ошибка в этом направлении заключается в том, что им чрезмерно выдвигается на первый план форма, а содержание же отодвигается назад.

Маяковский. Не форма, а производство.

Фрунзе. Производство связано с формой» [138] Фрунзе М. В. Собр. соч. – Т. 3. – М.-Л., 1927. – С. 153. .

М. В. Фрунзе своим отношением к литературе давал урок напостовцам. Мы видим, как он осторожен и тактичен в оценках литературных явлений: «по-моему», «я предпочитаю», «думаю». Он доказывает и разъясняет, а не командует, не выносит окончательного приговора, как напостовцы. А вместе с тем совершенно ясна его позиция в вопросах литературы: он за реализм и поэтому так высоко и проницательно оценил Леонида Леонова; он противник формализма и поэтому критикует лефовцев, не Маяковского, а направление, им возглавляемое, при этом находит его «вполне законным оттенком в нашей советской литературе».

В своей речи М. В. Фрунзе подверг принципиальной критике своего друга по работе в Иваново-Вознесенске А. К. Воронского за то, что тот отвернулся от пролетарского литературного движения: «Оставаться в стороне от этого процесса и тем более иметь в лице ВАПП противников – абсолютно недопустимо. То обстоятельство, что ВАПП в своей массе настроен в отношении линии, проводимой тов. Воронским, враждебно, для меня является несомненным доказательством допущения им каких-то ошибок. Эти ошибки я вижу в неправильном организационном подходе тов. Воронского, и эти ошибки необходимо ему исправить.

По аналогии с лозунгом «Лицом к деревне», я считаю, что тов. Воронскому нужно обратиться полностью лицом к пролетарской молодежи и, с другой стороны, нашим напостовцам необходимо обратиться лицом к попутчикам. Здесь необходимо сделать выпрямление с той и другой стороны. Это откроет возможность для объединения наших партийных усилий в деле овладения литературой. Методы острой кружковой борьбы, сплошь и рядом практикуемые теперь, должны быть нами решительно осуждены и отброшены».

Плодотворные результаты деятельности литературной комиссии стали основанием исторического решения ЦК РКП(б) от 18 июля 1925 года, решения, которое остается актуальным и для нашего времени.

Работа комиссии была плодотворной и сама по себе. Многим ее рядовым участникам, руководителям литературных объединений впервые во всей сложности открывалась проблема строительства новой литературы, и они убеждались, насколько правильным был подход нашей партии к этому сложному, тонкому и очень важному делу.

Участником комиссии был и Дмитрий Андреевич Фурманов. Как никто из его товарищей по литературной борьбе, он искренне и во всей полноте принял линию партии, тем более, что эта линия ни в чем не противоречила его убеждениям. Он и раньше видел многие ошибки и заблуждения своих соратников. Не мог Фурманов согласиться с отрицанием классического наследства. Воспитанный на лучших образцах русской реалистической литературы, он еще в

юношеские годы постиг ее гуманистическую сущность и выразил это в дневниковой записи 1913 года следующими словами: «Лучшие умы не глумились над человеком. Они страдали и своим страданием прокладывали и указывали путь, или они любили и показывали, как надо любить, – таковы Толстой, Достоевский, Горький и Тургенев» [139] Фурманов Д. Собрание сочинений. – Т. 4. – С. 39. . Не мог он через десять лет, умудренный опытом жизни и революции, изменить своего отношения к классикам. И это так. Отвечая на вопрос анкеты 1925 года «Любимые писатели», он назвал Л. Толстого, Ф. Достоевского, М. Горького. Известно, с какой любовью и благоговением относился Фурманов к Горькому до последних дней своей жизни, с каким нетерпением ждал от него писем, считая Горького первым и лучшим своим учителем. О «Красной нови» в 1921 и 1922 годах Фурманов в печати откликался положительно, с восторгом оценивал произведения тех самых попутчиков, которых в журнале «На посту» именовали клеветниками, будто бы умышленно извращавшими революцию. Вот его отзыв о пьесе Вяч. Шишкова «Вихрь», опубликованной в № 1(5) «Красной нови» за 1922 год. «Открывается номер четырехактною пьесой Вяч. Шишкова «Вихрь». Невозможно, немыслимо читать без захвата эту драматическую быль недавнего прошлого… Эти жертвы чужой, непонятной (пока еще) войны являются тем ферментом, на котором станет бродить потом прозревающая деревня» [140] Фурманов Д. Собрание сочинений. – Т. 3. – С. 328. .