Степан Шешуков - Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Чтобы показать растерянность «стопроцентных» служителей делу пролетариата перед решением его партии, обратимся к документу. Здесь также обнаруживается уровень понимания рапповца-ми постановления ЦК ВКП(б). Перед нами стенограмма заседания фракции бюро правления РАПП от 2 мая 1932 года. Ведет заседание Л. Авербах. На повестке дня – выработка проекта постановления фракции в связи с решением ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года. Вступительное слово сделал Авербах.

Мы узнаем, что генеральный секретарь РАПП, оказывается, выступал на заседании ЦК, где обсуждался проект постановления, и что «товарищам это известно». Таким образом, секретариат РАПП, заседавший 30 апреля, был в курсе всех событий. Авербах в ЦК выступал, как он говорит сам, «за постановление, а также мотивировал то, почему мы высказались за него. Я рад, что у нас, в среде наших работников, решение ЦК встречено не только с бурной поддержкой, но и с пониманием…» [583] Рукописный отдел ИМЛИ им. Горького, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 70. .

Казалось бы, чего же лучше, коль рапповцы так восторженно и с таким пониманием встретили решение ЦК партии. А вот дальше Авербах разъясняет, как именно рапповцы понимают это решение: «Задача у нас в том, чтобы разъяснить попутническим писателям, что речь идет не о прекращении классовой борьбы в литературе, а о том, чтобы вести ее в новых условиях… чтобы решение ЦК использовать для усиления борьбы с классово-враждебными влияниями, а не для того, чтобы уничтожить классовую борьбу в литературе» [584] Рукописный отдел ИМЛИ им. Горького, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 70. . Вот, оказывается, в чем суть этих новых условий, обеспечиваемых решением ЦК, – они нужны Авербаху, чтобы по-новому руководить попутчиками, то есть продолжать с большей настойчивостью проведение лозунга «Союзник или враг», – в то время как в постановлении совершенно определенно сказано: «объединить всех писателей, поддерживающих платформу Советской власти и стремящихся участвовать в социалистическом строительстве, в единый союз советских писателей» [585] «История русской советской литературы». – Т. 2. – М., 1960. – С. 537. .

Из дальнейших слов Авербаха мы узнаем, что решение ЦК будто бы ничего не меняет в положении РАПП, что эта организация будет продолжать свою руководящую линию в литературе. «Надо сказать прямо, – продолжает Авербах, – что политика партии, которая создала особую организацию пролетарских писателей, полностью себя оправдала… Постановление создает наилучшие условия для борьбы за дальнейшее укрепление позиций пролетарских писателей и их гегемонии» [586] Рукописный отдел ИМЛИ им. Горького, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 70. , – в то время как пафос постановления состоял в том, чтобы всех писателей, стремящихся участвовать в социалистическом строительстве, поставить в равноправное положение в едином Союзе советских писателей. Руководить Союзом писателей партия поручает, по мнению Авербаха, испытанным рапповским кадрам, «которые никогда не ставили перед собой никаких других задач, кроме тех, которые ставила партия, которые стремились только к тому, чтобы проводить линию партии в области художественной литературы, которые, конечно, делали ошибки, но которые имеют все права гордиться тем, что они работали в РАПП» [587] Там же. .

Мы привели эту авербаховскую оценку кадрам РАПП, чтобы обратить внимание читателя на ее демагогический характер. Как рапповцы стремились проводить линию партии, мы видели, как они ее проводят в момент произнесения речи Авербахом, замалчивая постановление, а по существу противясь ему, мы видим из последних номеров их журнала. Как они поведут себя дальше, мы еще увидим.

После информации Л. Авербаха выступили М. Лузгин, С. Фридман, А. Суоков, М. Серебрянский, А. Селивановский, И. Макарьев, Б. Буачидзе, В. Ставский. Только в речи Ставского содержалась существенная критика деятельности РАПП. Во всех остальных выступлениях чувствуется испуг перед огромным ликованием, с которым встретили все советские писатели постановление ЦК ВКП(б).

Все выступившие на бюро правления РАПП от 2 мая делятся всевозможными слухами, нарочито заостряют их, чтобы показать, как ожили «классовые враги», доселе таившиеся в литературе. Более ярких доказательств абсолютной оторванности от жизни, от литературы представителей РАПП, чем их собственные выступления, трудно подыскать, поэтому, к сожалению, нам придется воспользоваться ими. В передаваемых слухах чувствуется и та ненависть к рапповщине, которая накапливалась годами у советских писателей.