Степан Шешуков - Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Как мы уже знаем, на конференции МАПП в мае 1927 года Безыменский выступил с докладом «О проблемах психологического углубления», где полностью поддержал художественную платформу ВАПП. И хотя на первом съезде пролетарских писателей в 1928 году «левые» были предупреждены, что если они вновь начнут фракционную борьбу, то будут исключены из литературной пролетарской организации, через полгода после съезда они ее все-таки опять начали. На заседании комфракции секретариата РАПП от 9 ноября 1928 года Ю. Либединский и В. Ставский доложили, что в Ленинграде А. Безыменский выступил против линии РАПП и «что «левые», таким образом, нарушают данные ими обязательства и постановления съезда» [488] Рукописный отдел ИМЛИ им. Горького, ф. 155, оп. 1, ед. хр. 2. . Была создана специальная комиссия по расследованию деятельности «левых». На это «важное» дело ушло две недели ценного времени у таких писателей, вошедших в комиссию, как В. Ставский, В. Киршон, А. Караваева и Ф. Панферов. Однако уже 1 апреля 1929 года на заседании секретариата РАПП было рассмотрено заявление «левых» о признании своей вины и вынесено следующее постановление: «Привлечь «левых» к практической работе РАПП, введя Безыменского в состав секретариата; Горбачева в члены правления РАПП» [489] Рукописный отдел ИМЛИ им. Горького, ф. 155, оп. 1, ед. хр. 5. . Но не прошло и полугода, как «левые» вновь подняли драку, которая на сентябрьском пленуме РАПП в 1929 году получила крайнее обострение. После пленума «левая оппозиция» выпустила второй сборник – «Удар за ударом» (под реакцией А. Безыменского), в котором подвергается резкой критике художественная платформа РАПП за «живого человека», за «психологизм» и за отход к воронщине.

Эта никому не нужная, никчемная возня, отнимавшая страшно много времени у писателей и руководителей РАПП напоминавшая детскую игру, воспринималась тогда как принципиальная борьба за генеральную линию РАПП – одними и как принципиальная борьба с извращениями пролетарской идеологии в литературе – другими. Но к 1930 году «левые», с помощью научной общественности и печати, обнаружили в деятельности напостовского руководства подлинно слабые места и, найдя себе союзников, перешли в решительное наступление.

Союзниками «левых» оказались представители Комакадемии И. Беспалов, М. Гельфанд, А. Зонин и В. Кин, а также общественные деятели и журналисты Т. Костров и Б. Ольговый. В Ленинграде вокруг Г. Горбачева возникла антинапостовская группа критиков и писателей, в числе которых были А. Камегулов, А. Горелов, А. Прокофьев, В. Саянов и В. Вишневский. Представители «Кузницы» также оказались в ряду несогласных с творческими принципами РАПП. «Блок», как наименовали рапповцы объединение всех сил, направленных против них, начал складываться в конце 929 года. Уже на сентябрьском пленуме РАПП обнаружилось, что и «левые», и «приват-доценты» (представители комакадемии), и «кузнецы» критикуют напостовскую группу, ставшую у руководства РАПП, за одно и то же – за художественную платформу прежде всего. Буря разразилась в мае 1930 года и бушевала до поздней осени. В Ленинград, где состоялась 3—я очередная конференция ЛАПП, ставшая ареной острых схваток, съехались представители обеих борющихся группировок. Напостовцы, предвидевшие борьбу, направили от руководства РАПП А. Фадеева, Л. Авербаха, В. Ермилова, В. Сутырина, Ю. Либединского (Либединский жил в это время в Ленинграде). Это была самая авторитетная и боевая часть старого испытанного напостовства. С основными докладами выступили В. Сутырин – «Политический отчет РАПП» и В. Ермилов – «Наши творческие разногласия». Дважды выступил А. Фадеев. От «блока» атаковали руководство РАПП Г. Горбачев, Т. Костров, М. Гельфанд, А. Безыменский, А. Камегулов, В. Вишневский и другие.

Шла острая критика основных творческих принципов РАПП: теории «непосредственных впечатлений», лозунгов «О показе живого человека», «О срывании всех и всяческих масок» с действительности, «Об углубленном психологизме», «Об отрицании романтизма», «Об учебе у Л. Толстого и французских реалистов». Так как в «блок» вошли ученые – И. Беспалов, Л. Цырлин, Г. Горбачев, М. Гельфанд, А. Камегулов, А. Зонин, М. Бочачер, то спор принял научно-философский характер. Рапповцам было трудно вести борьбу, тем более что «приват-доценты» легко обнаруживали слабое знание ими трудов великих философов и основоположников марксизма и обвиняли их в невежестве.

Либединский и Фадеев подверглись критике за теорию «непосредственных впечатлений». Несмотря на то, что Фадеев трактовал эту теорию правильно, он обвинялся наравне с ее автором, потому что во всех своих выступлениях он брал под защиту Либединского и пользовался его терминологией. А. Камегулов в своем выступлении «Посредственная теория о непосредственных впечатлениях», опубликованном затем в сборнике его статей «На литературном фронте» (1930 г.), нанес, пожалуй, самый сокрушительный удар по этой теории. «Гегель указывает на то, – говорит Камегулов, – что непосредственные впечатления дают нам только единичное, но не дают нам всеобщего. Чтобы добраться до всеобщего, нам нужно размышлять, нам нужно вскрывать настоящую, истинную сущность вещей ( Голос:«О чем и говорил т. Фадеев»). Нет, товарищи, Фадеев говорил не это. Он не понял Гегеля (или ему плохо объяснили его)» [490] Камегулов А. На литературном фронте. Сборник статей. – Л.: Прибой, 1930. – С. 76. . Продолжая критику взглядов Фадеева, Камегулов указывает на то, что теория «непосредственных впечатлений» «есть теория Бергсона, а не Маркса», что эта теория вредна, потому что «если встать на точку зрения Фадеева, согласно которой сущность общественных явлений вскрывается в искусстве непосредственными впечатлениями, то в искусстве отвергается тогда ведущая роль сознания, и оно становится жалким бытовизмом жалкого эмпирика» [491] Там же. – С. 77. . М. Гельфанд выступил с большим докладом «К критике творческой платформы налитпостовства», где говорит, что «непосредственные впечатления» позаимствованы Ю. Либединский у А. Воронского, критикует эту теорию и делает заключение: «Мы не говорим и как материалисты не можем говорить, что возможно какое-то познание помимо этих «непосредственных впечатлений», помимо чувственного познания мира. Но тот, кто хочет провозгласить «гегемонию» этой первичной низшей формы, тот делает объективно реакционное дело, тот скатывается к идеализму и интуитивизму…» [492] Гельфанд М. О творческом методе пролетарской литературы и об ошибках напостовцев. Сборник статей. – М.: Федерация, 1930. – С. 66–67. М. Гельфанд потребовал от напостовцев ясно ответить на вопрос: «Отказываетесь ли вы от теории непосредственных впечатлений или принимаете ее?» [493] Там же. – С. 66. .