Игорь Тюменцев - Смутное время в России в начале XVII столетия - движение Лжедмитрия II

В литературе бытует мнение, что Дневник после его написания не подвергался литературной переработке [160] Смирнов И.И . Обзор источников о восстании И.И. Болотникова // Восстание Болотникова. Документы и материалы. М., 1959. С. 39. . Реалии текста не подтверждают этого вывода. В записи за 18 ноября 1608 г. говорится: «Но здесь об этом не упоминаю, потому что есть достоверные дневники, где все расписано по времени» [161] Дневник Марины Мнишек. С. 127. . Между записями за 26 и 27 марта 1607 г. имеется замечание: «Немало обрадовало нас это послание, но когда в дальнейшем ничего не последовало, и радость со временем прошла» [162] Там же. С. 86. . «Досаждали нам также суровые морозы, лютые — почти всю зиму…» [163] Там же. С. 106. . Помимо этого в Дневнике то и дело встречаются сообщения, начинающиеся со слов «В те дни…», «В то время.», «Тем временем.» [164] Там же. С. 75, 79, 110. . Указанные замечания явно внесены в текст позже поденных записей и свидетельствуют о литературной обработке текста Дневника по возвращении на родину, которая, однако, не была радикальной и носила в основном уточняющий характер.

Источниковедческий анализ Дневника показывает, что памятник содержит ценную информацию, которую можно использовать как «ариаднову» нить для уточнения хронологии и выяснения деталей многих событий 1606–1608 гг., а также проследить изменения в умонастроениях людей того времени.

« История Дмитрия Московского и Марины Мнишек, дочери Сендомирского воеводы, царицы Московской » сразу же привлекла внимание исследователей, т. к. автором сочинения долгое время считался весьма осведомленный дворецкий Мнишков — Мартин Стадницкий [165] История Дмитрия Московского и Марины Мнишек, дочери Сендомирского воеводы, царицы Московской // Русский архив. 1906. Кн. 2. № 5. С. 129–174; № 6. С. 130–131, 177–222. . Польский исследователь В. Кетжинский уточнил эту гипотезу, придя к выводу, что сочинение является компиляцией 60-х годов XVII в., в которой использованы Дневник М. Мнишек и, возможно, записки М. Стадницкого [166] Ketzynski W. Op. cit. S. 265–275; Смирнов И.И. Обзор источников. С. 38. Прим.; Долинин Н.П . К изучению иностранных источников о крестьянском восстании под руководством И.И. Болотникова // Международные связи России до XVII в. М., 1961. С. 467. . Рассказывая о злоключениях Марины Мнишек, у которой «жажда власти и мести была сильнее стыда и честности» и чья судьба «стала для всех предостережением», автор допустил много неточностей, которые показывают, что он никогда не был в Тушине и черпал свою информацию из вторых рук. К примеру, он утверждает, что М. Мнишек и ее отец выехали из Москвы и прибыли в Тушино в 1608 г. разными путями и что во время распада Тушинского лагеря И. Заруцкий будто бы увел казаков в Калугу и т. д. Яна Сапегу автор повествования называет то литовским гетманом, то сыном литовского гетмана, первую осаду Москвы Лжедмитрием II путает со второй [167] История Дмитрия Московского… С. 181–182, 191–192, 211. . Сомнительно, чтобы эти ошибки допустил дворецкий Мнишков, сын которого был полковником в Тушине [168] Немоевский С. Записки (1606–1608) // Титов А.А. Рукописи славянские и русские, принадлежащие И.А. Вахромееву. М., 1907. Вып. 6. С. 278–279, 287. . Компилятор, как видно из приведенных данных, использовал неизвестное позднее сочинение, автор которого явно черпал свою информацию из вторых рук.

Несмотря на то, что большая часть тушинских документов утрачена, источниковедческий анализ сохранившихся архивных материалов и сочинений наемников позволяет отчасти восполнить потерянную информацию. В связи с этим особое значение имеет реконструкция русского «архива» Яна Сапеги 1608–1611 гг., которая впервые дает в распоряжение историков Смуты обширный массив документальных источников, вышедших из лагеря самозванца. Архивные материалы, будучи сопоставлены с данными дневников и мемуаров наемников, дают достаточно полные сведения о движении Лжедмитрия II и событиях в стране в 1607–1610 гг. Эти данные, собранные людьми М. Меховецкого, Р. Ружинского, Я. Сапеги и Ю. Мнишка, политические взгляды которых явно не совпадали, поддаются взаимной проверке, дополняют и уточняют содержащуюся в них информацию.

Выявленный массив тушинских источников позволяет критически проанализировать данные правительственных источников, как документальных, так и нарративных, по-новому оценить информацию шведских и польских правительственных материалов, показания современников-иностранцев, что в конечном счете дает возможность с большей точностью судить о событиях Смуты в 1607–1610 гг. и выяснить роль, которую сыграло в нем движение самозванца.