Рейнхарт Дози - Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

– Есть ли среди вас желающий помериться со мной силой? Поскольку он был человеком могучего телосложения и выдающейся силы, никто из солдат Абд аль-Малика не принял вызов.

– Это крайне неудачное, расхолаживающее начало для наших людей, – сказал Абд аль-Малик, обращаясь к сыну. – Иди, сын мой, прими вызов этого человека, и да поможет тебе Бог.

Абдуллах послушно выступил навстречу судьбе, а за ним пробился молодой абиссинец, вольноотпущенник его семьи.

– Я сражусь с бербером, – сказал Абдуллах.

– Нет, позвольте мне сделать это, господин! – вскричал абиссинец и метнулся навстречу могучему берберу.

Обе армии с волнением следили за исходом поединка. Два противника были примерно одинакового роста, силы и мужества, и потому какое-то время дуэль шла на равных. Никто из противников не мог одержать верх. Но земля была мокрой от дождя, и в конце концов бербер поскользнулся и упал. Абиссинец немедленно бросился на врага и отрубил ему обе ступни. Армия Абд аль-Малика, воодушевленная победой своего человека, устремилась на противника с криками «Бог велик!». Нападение было настолько стремительным, что люди Юсуфа обратились в бегство. Но хотя одна энергичная атака решила исход дня, людей Абд аль-Малика было слишком мало, и они не могли пожать все плоды своей победы. Пока его солдаты разбегались в разных направлениях, Юсуф в сопровождении одного раба и некого Сабика, персидского вольноотпущенника темимитов, проследовал через Кампо-де-Калатрава и выбрался на дорогу, ведущую в Толедо. Когда он на полном ходу скакал через деревню, расположенную в семи милях от города, его узнали, и некий человек мединского происхождения по имени Абдуллах ибн Амир закричал своим товарищам: «По коням! Убьем этого человека! Только смерть даст отдых его собственной душе и всему миру. Пока жив, он всегда останется подстрекателем!» Призыв Абдуллаха пришелся остальным жителям деревни по душе. Его товарищи вскочили в седла, и, поскольку их кони были свежими, а кони беглецов падали с ног от усталости, они догнали своих жертв в четырех милях от Толедо. Юсуф и Сабик были убиты. Раб сумел спастись. Он и доставил в Толедо весть о смерти бывшего эмира.

Когда Абдуллах ибн Амир привез Абд-ер-Рахману голову его неудачливого соперника, принц, желавший полностью устранить оппонентов, приказал казнить Абу Зайда, одного из двух сыновей Юсуфа. И хотя жизнь второго сына, Абу-л Асвада, сохранили из-за его молодости, он был приговорен к постоянному заключению. Теперь на пути Абд-ер-Рахмана остался один Сумайль. Однажды утром стало известно, что с ним случился удар, когда он был пьян. Вождей маадитов допустили в его покои – они хотели убедиться, что его смерть не была насильственной. Войдя, они увидели рядом с трупом много вина, фруктов и сладостей. Тем не менее они заподозрили, что смерть не была естественной, и были правы. Ошибались они лишь в одном: они думали, что по приказу Абд-ер-Рахмана его отравили. Но это было не так. На самом деле Сумайль был задушен.

Абд-ер-Рахман достиг цели, к которой стремился. Отверженный, которому в течение пяти лет приходилось преодолевать все препятствия бродячей жизни, скитаясь от одного племени к другому по африканским пустыням, стал хозяином великой страны, и его заклятые враги были уничтожены.

Однако он не мог наслаждаться спокойной жизнью, ценой которой стали предательства и убийства. Его власть еще не была установлена по всей земле, йемениты были единственной партией, на которую он мог положиться, и он с самого начала не закрывал глаза на тот факт, что их поддержка весьма опасна. Страстно желая отомстить за поражение при Секунде, стремясь вернуть гегемонию, которой они так долго были лишены, они воспользовались делом Абд-ер-Рахмана как удобным поводом. В сердцах они предпочли бы сделать эмиром человека из своих рядов, если, конечно, удастся преодолеть взаимную зависть и вражду. Можно было предположить, что, как только их общий враг будет уничтожен, они обратят оружие против принца. Так и вышло. На протяжении всех тридцати двух лет своего правления власть Абд-ер-Рахмана I оспаривалась – иногда йеменитами, иногда берберами, а временами даже фихритами, которые, хотя и часто терпели поражение, «восставали из пепла», став еще сильнее. К счастью для эмира, арабские вожди, судя по всему, были неспособны к объединению. Они брали в руки оружие или чтобы удовлетворить личные амбиции, или из-за простого каприза. Вероятно, они смутно осознавали, что сокрушить эмира можно только объединившись, но об организованных совместных действиях все равно речь не шла. Таким образом, эмиру помогала разобщенность врагов и собственная неустанная активность, а также умелая политика – иногда искусная и вероломная, иногда насильственная и жестокая. Но его политика всегда была прозорливой и легко приспосабливаемой. Благодаря перечисленным выше факторам, Абд-ер-Рахман удерживал свои позиции, даже опираясь только на своих вольноотпущенников, немногочисленных союзников и берберов, вывезенных из Африки.