Рейнхарт Дози - Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

– Я достиг самого края Испании!

Исполнив, таким образом, свою клятву и потешив тщеславие, он вернул армию на территорию Толедо. Это было в 1082 году.

Там ему тоже сопутствовал успех. Мутаваккиль был вынужден покинуть страну, и в 1084 году жители столицы неохотно открыли ворота Кадиру. Тот обложил горожан непомерной данью и предложил ее императору. Альфонсо объявил сумму недостаточной. Кадир попросил отсрочку и получил ее при условии, что передаст в залог несколько крепостей. Кадир был вынужден согласиться. Его наследство растаскивалось по частям, ресурсы подходили к концу. Но он знал, что меч ужасного Альфонсо висит у него над головой и при первых признаках неповиновения он упадет. И Кадир дал ему золото, потом еще золота и крепости, потом еще крепости. Чтобы удовлетворить ненасытного императора, он угнетал своих подданных, и, в конце концов, в его владениях почти не осталось населения. Толедцы массово эмигрировали на территории, принадлежавшие королю Сарагосы.

Все усилия Кадира были бесполезны. Его вымогательства лишь разжигали аппетит Альфонсо, и император, когда его несчастная жертва поклялась, что у нее нет больше ничего, продолжил разорять окрестности Толедо. Какое-то время Кадир еще держался за свой шатающийся трон, но потом оставил эти попытки. Как и предвидел Альфонсо, Кадир предложил сдать Толедо, но выдвинул некоторые условия. Главными из них были следующие: Альфонсо обеспечит защиту жизни и собственности толедцев, которым не должны запрещать уехать; они должны выплачивать только фиксированный подушный налог; для них сохранится большая мечеть, а сам Кадир получит Валенсию.

Император принял эти условия и 25 мая 1085 года въехал в древнюю столицу вестготского королевства. С тех пор с надменностью Альфонсо могла сравниться только подобострастность мусульманских принцев. Почти все они поспешили прислать к императору посольства с поздравлениями, дарами и заверениями, что они считают себя всего лишь сборщиками налогов. Альфонсо, отныне именовавший себя «Властелином двух вер», даже не пытался скрывать презрение к мусульманам. Хосам ад-Даула, правитель Альбарассина, прибыл лично, чтобы вручить очень хороший подарок. В тот момент императора развлекала своими ужимками обезьяна.

– Возьми это животное взамен твоих даров, – с презрением заявил Альфонсо, а мусульманин, нисколько не обидевшись, посчитал ответный подарок знаком дружбы и залогом того, что его территории в безопасности.

После аннексии Толедо настал черед Валенсии. В этом городе за власть боролись два сына Ибн-Абд аль-Азиза, третья фракция желал отдать Валенсию королю Сарагосы, а четвертая – Кадиру. Партия Кадира одержала верх. Его претензии действительно оказались самыми весомыми, поскольку их поддерживала кастильская армия под командованием известного военачальника Альвара Фаньеса. Но валенсийцам приходилось содержать эти войска, что стоило им шестьсот золотых монет в день. Его новым подданным было бесполезно заверять Кадира, что эта новая армия ему не нужна, потому что они вполне лояльны. Он им не доверял. Зная, что горожане его ненавидят и его соперники не отказались от своих надежд, он держал кастильцев при себе. Чтобы платить им, он ввел специальный налог в городе и окрестностях и вымогал большую дань у аристократов, включая сыновей Ибн-Абд аль-Азиза. Тем не менее, несмотря на деспотические взимания, Кадир, которому Альвар Фаньез не позволял задерживать выплаты войску, вскоре обнаружил, что его ресурсы подошли к концу. Соответственно, он предложил кастильцам, чтобы они осели в его королевстве, получив обширные владения. Те согласились, однако, доверив обработку земли рабам, продолжали совершать набеги на окружающие территории. Их ряды пополнялись отбросами арабского населения. Множество рабов, осужденных и бандитов, многие из которых отказались от ислама, вступали в ряды воинов. Очень скоро они стали печально известны своей жестокостью. Они убивали мужчин, насиловали женщин и могли продать мусульманского пленника за кувшин вина, буханку хлеба или несколько рыбин. Когда пленник не хотел – или не мог – уплатить выкуп, они вырывали ему язык, выкалывали глаза и бросали на растерзание собакам.

Валенсия практически принадлежала Альфонсо. Кодил являлся лишь номинальным королем, но большая часть территории принадлежала кастильцам, и императору оставалось лишь молвить слово, чтобы включить ее в состав империи. Сарагоса тоже казалась потерянной. Альфонсо осадил ее и поклялся захватить. На дальней оконечности полуострова один из людей Альфонсо – Гарсия Хименес – закрепился с отрядом кавалеристов, и оттуда его люди совершали постоянные набеги на Альмерию. Не была от них избавлена и Гранада, поскольку весной 1085 года кастильцы подошли к деревне Нибар, что на расстоянии лиги к востоку от Гранады, и дали бой мусульманам. Опасность была везде, и повсеместно воцарилось мрачное уныние. Мусульмане не осмеливались нападать на христиан, даже имея численное преимущество пять к одному. Отряд из четырех сотен солдат из Альмерии – избранные воины – был обращен в бегство восьмьюдесятью кастильцами. Было ясно, что, если арабы Испании будут предоставлены своей судьбе, для них возможны только две альтернативы – подчиниться императору или уехать. Многие из них выбрали второй путь. «Готовьтесь к путешествию, андалусцы, – восклицал поэт, – ибо оставаться здесь – безумие!» Тем не менее все же эмиграция была крайней мерой, и арабы не стремились к ней прибегнуть. Они считали, что еще не все потеряно и помощь может подоспеть из Африки. Там была надежда на спасение. Люди полагали, что следует обратиться к бедуинам Ифрикии, однако существовало опасение, что, высадившись в Испании, они станут грабить мусульман, а не воевать с христианами. Подумывали и об Альморавидах. Это были берберы Сахары, которые впервые играли роль на мировой исторической сцене. Они были не так давно обращены в ислам миссионером из Сиджильмасы и быстро завоевывали территории. В то время, о котором идет речь, их империя раскинулась от Сенегала до Алжира. Идея позвать на помощь Альморавидов пришлась по вкусу в основном религиозным людям. Принцы, с другой стороны, долго колебались. Некоторые из них, такие как Мутамид и Мутаваккиль, вели переписку с Юсуфом ибн Ташфином, королем Альморавидов, и неоднократно прибегали к его помощи. Но андалусские принцы в целом не испытывали симпатии к фанатичным воинам-варварам из Сахары и считали их скорее опасными противниками, чем союзниками. Однако ежедневно угрожающая смертельная опасность не оставляла выбора. Таким, по крайней мере, было мнение Мутамида, когда его старший сын, принц Рашид, указал ему на опасность допуска Альморавидов в Испанию. Тогда Мутамид ответил: «Это правда, но я не хочу остаться в истории человеком, который отдал Испанию в руки неверных; не желаю, чтобы мое имя проклинали с каждой мусульманской кафедры. По мне, так лучше быть погонщиком верблюдов в Африке, чем пастухом свиней в Кастилии».