Рейнхарт Дози - Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Угнетенным, уязвимым, униженным мединцам оставалось только следовать примеру своих сограждан, которые вступили в армию Африки. Именно это они и сделали. Из Африки они перебрались в Испанию. Почти все потомки ансаров были в армии, с которой Муса в 712 году пересек пролив. В Испании они осели в основном на западе и востоке, где их племя стало самым многочисленным из всех. Медина больше их не знала. В XIII веке путешественник, который посетил этот город, полюбопытствовал, остались ли еще в нем потомки ансаров. Ему указали на пожилых мужчину и женщину.

Поэтому вполне объясним и допустим скепсис в отношении якобы славного происхождения нескольких бедных семей, живших в окрестностях Медины, которые уже в XIX веке утверждали, что ведут свой род от ансаров. Во время визита Буркхардта в 1814 году таких семей было двенадцать. В 1853 году Бертон говорит о четырех.

Но даже в Испании ансары не были защищены от ненависти сирийских арабов. Позднее мы увидим, как старая ссора вспыхнула снова на берегах Гвадалквивира, когда в Испании правил курашит, который в битве при Харре сражался в рядах мединцев, а после их поражения вступил в армию в Африке.

Однако в данный момент нам следует обратить внимание на конфликт другого рода, который также существовал на испанском полуострове. Повествуя о нем, мы снова упомянем Абдуллаха, сына Зубайра, и станет ясно, что судьба этого сподвижника Мухаммеда была не менее несчастливой, чем жителей Медины.

За исключением антагонизма, возникающего из-за столкновения фундаментальных принципов, которые всегда были и всегда будут предметами споров человечества, ни в Европе, ни в Азии не было противостояния более упорного как среди мусульман, так и среди христиан, чем ставшего результатом расовых антипатий. Такие антипатии существовали веками, пережив все политические, социальные и религиозные революции.

Мы уже вкратце упоминали о том, что арабская раса состоит из двух отдельных и враждебных друг к другу ответвлений. Теперь мы уточним это утверждение и подробно укажем на далеко идущие последствия этого факта.

Согласно восточной традиции прослеживания корней нации до эпонимного родоначальника, представители самой древней из двух ветвей утверждают, что ведут свое происхождение от некого Кахтана. Его арабы, познакомившись со священными текстами иудеев, идентифицировали с Йоктаном, согласно Книге Бытия, одним из потомков Сима. Потомки Кахтана, утверждают они, вторглись в Южную Аравию за много веков до начала христианской эры и покорили народ неизвестного происхождения, населявший этот регион.

Кахтанидов обычно называли йеменитами, по названию самой процветающей южной провинции – мы в дальнейшем тоже будем именовать их так.

Представители другой ветви, согласно преданиям, вели происхождение от Аднана, потомка Исмаила, и населяли более северные регионы Аравии, включая Хиджаз – провинцию, раскинувшуюся от Палестины до Йемена, в которой находятся и Мекка, и Медина, – и Неджд, обширное плато, составляющее центральную часть Аравии. Этих людей называют маадитами, низаритами, мударитами и кайситами, причем названия применяются как к отдельным племенам, так и ко всей группе в целом. Кайс – потомок Мудара, сына Низара, сына Маада. Мы будем называть их маадитами.

В европейской истории нет ничего похожего на взаимную ненависть – иногда подавленную, но чаще горящую, существующую между этими двумя группами, всегда готовыми броситься друг на друга с ножами даже по самому пустяковому поводу. Регион Дамаска, к примеру, в течение двух лет стал театром ожесточенных военных действий, потому что маадит сорвал дыню, росшую в саду йеменита. В Мурсии кровь лилась рекой семь лет, потому что маадит, проходивший мимо поля йеменита, машинально сорвал виноградный лист. Сильные расовые антипатии временами существовали и в Европе, однако они всегда были естественным следствием отношений между победителем и побежденным. В Аравии между тем ни одна раса не могла похвастать победой над другой. Это правда, что в древности маадиты Неджда признавали царя Йемена своим господином и платили ему дань, но они делали это по собственной воле. Дело в том, что какой-нибудь правитель был необходим, чтобы сохранить фанатичные орды от самоуничтожения, а вождю, избранному из одного из собственных кланов, не стал бы подчиняться ни один другой клан. Когда племена маадитов, временно объединившись под руководством того или иного вождя, восстанавливали свою независимость, что случалось отнюдь не редко, гражданская война заставляла их искать другого правителя. Вынужденные делать выбор между анархией и иностранным господством, вожди племен после длительной междоусобной борьбы собрались на совет. Они решили, что другого выхода нет – только вернуться под власть царя Йемена. Если платить ему дань баранами и верблюдами, он не позволит сильным угнетать слабых. В более поздние годы, когда Йемен был завоеван абиссинцами, маадиты Неджда были рады отдать в руки принца йеменитского происхождения – царя Хиры – умеренную власть, которая прежде принадлежала царю Йемена. Однако существует большая разница между добровольным подчинением, как это, и покорением иностранными завоевателями.