Коллектив авторов - Все в прошлом [Теория и практика публичной истории]

Путешествиям во времени в послевоенном СССР повезло больше, чем альтернативной истории в чистом виде: они проходили по разряду «научной фантастики», призванной продвигать «материалистическую» картину мира и пропагандировать научные достижения. Как результат, в советской фантастике 1970–1980-х «хронопутешествие» с вмешательством протагониста в события допускалось, но без радикального изменения истории (Дмитрий Биленкин, «Принцип неопределенности», 1973; Геннадий Гор, «Синее окно Феокрита», 1968 и др. [429] Исключение составляет рассказ С. Логино ва «Цирюльник» (1983), где попадание героя в прошлое ничем не мотивировано, по крайней мере с «научной» точки зрения. ). И если классический образец альтернативной истории — «Человек в высоком замке» Дика, где точкой перелома стало удачное покушение на Рузвельта, принесшее во Второй мировой войне победу странам Оси (последнее с точки зрения советской идеологии, предполагавшей детерминированность победы СССР и союзников, было категорически неприемлемо), — был опубликован в русском переводе только в 1992 году (то есть после распада СССР), то вполне беззубый роман Джека Финнея «Меж двух времен», посвященный хронопутешествиям, вышел в СССР в 1972-м, то есть через два года после первой его публикации в США [430] Здесь отыгрывается лирическая тема человека «не в своем времени», нашедшего себя в «теплом ламповом» прошлом, причем его пребывание там не предполагает активного вмешательства в события мировой истории. В качестве дополнительных примеров можно назвать, скажем, рассказы Роберта Янга «Девушка-одуванчик», 1961 (в СССР – 1967) и Урсулы ле Гуин «Апрель в Париже», 1962 (в СССР – 1979) или ту же повесть Геннадия Гора. . А если учесть, что роман об альтернативном СССР — «Остров Крым» — в реальном СССР был опубликован только в 1990-м (в журнале «Юность», № 1–5), то, пожалуй, именно этот рубеж (1990–1992) мы можем обозначить как точку отсчета, с которой начинаются развитие и становление направления альтернативной истории на постсоветском пространстве.

Именно в 1992 году в полном объеме выходит до того публиковавшаяся по частям (1988, 1990) первая книга многотомной эпопеи Василия Звягинцева «Одиссей покидает Итаку», задуманная и написанная еще в 1978–1983 годах. Здесь нам интересно то, что — помимо нескольких альтернативных версий истории, в частности Второй мировой войны, чей ход, благодаря протагонисту, радикально меняется в пользу СССР, — представлена криптоисторическая концепция «мировой закулисы»; тайное присутствие на Земле сразу двух сверхцивилизаций, находящихся в состоянии войны друг с другом и, следовательно, разнонаправленно влияющих на исторические события.

В заключение отметим, что здесь говорится не об одной, а о двух жанровых моделях. Если за первой моделью прочно закрепился ярлык «альтернативной истории», то вторая, восходящая все к тому же Спрэгу де Кампу, на постсоветском пространстве в процессе своей эволюции сменила более-менее корректное определение «хроноопера» на непереводимое «роман о попаданцах». В самое недавнее время появилось еще и слово в женском роде — «попаданки».

В постсоветское время производство «альтернативной истории» началось почти с нуля, и именно в силу этого уже первые сочинения такого рода получили значительный резонанс. Уже в 2002 году Борис Витенберг констатировал:

В отечественной <���…> литературе «альтернативная история» в постсоветскую эпоху превратилась в особый жанр, представленный десятками имен; счет же сочинений такого рода идет уже на сотни. <���…> Сочинения <���…> современных российских авторов-«альтернативщиков» потому… имеют читательский успех, что вызывают приятную и расслабляющую иллюзию, будто… печальные события прошлого тем или иным образом можно было предотвратить [431] Витенберг Б. Об историческом оптимизме, историческом пессимизме и государственном подходе к истории. (По поводу новых книг А.Л. Янова и Ю.Н. Афанасьева) // Новое литературное обозрение. 2002. № 54. С. 315–327. .

Первым заметным — то есть обсуждаемым, рецензируемым и т. д. — текстом такого рода на постсоветском пространстве стал короткий роман санкт-петербургского писателя Вячеслава Рыбакова «Гравилет „Цесаревич“» (написан в 1992 году, опубликован в журнале «Нева», 1993, № 7–8), отмеченный несколькими жанровыми премиями. Анонимная аннотация романа, написанная корреспондентом Фантлаба Ruddy, подчеркивает главный месседж романа: он говорит о процветающей монархической России в процветающем мире.