Коллектив авторов - Все в прошлом [Теория и практика публичной истории]

В 2000–2010-е годы о произведениях этого типа появился целый ряд работ; многие исследования направлены на понимание особенностей исторического мышления, проявляющегося в альтернативной истории, и понимание его связи с современностью. Так, Пейчен Ляо рассматривает альтернативно-исторические сочинения как парадоксальное выражение исторической памяти. Однако для дальнейшего изложения важно помнить мысль Майкла Баттера: то, что сказано в той или иной культуре, например о Гитлере, позволяет понять многое не только о поступках Гитлера, но и о желаниях и тревогах, характерных для этой культуры [421] Butter M. Op. cit. P. 170–171. .

В эссе «Если бы Александр не умер во цвете лет» (1969) [422] Toynbee A.J . If Alexander the Great had Lived On // Idem. Some Problems in Greek History. Oxford University. 1969. Part IV: Three Lives. P. 418–487. британский историк Арнольд Тойнби вернулся к мысленному эксперименту, некогда поставленному Титом Ливием. В эссе Тойнби представлена параллельная нашей реальность, в которой Александр Македонский осуществил все свои планы завоевания, покорив империю Цинь (предшественницу Китая) и создав вечное государство: персонаж-рассказчик Тойнби сообщает, что живет во времена Александра XXXVI. Это эссе, впервые в сокращении опубликованное на русском языке в 1979 году в журнале «Знание — сила» [423] Тойнби А. Если бы Александр не умер тогда. Предисловие, сокращенный перевод с английского, послесловие С. Смирнова // Знание – сила. 1979. № 12. С. 39–42. Обращаем внимание читателя, что публикатор – кандидат физико-математических наук, а не «цеховой» историк. , вызвало столь мощный читательский резонанс, а возможно, и возмущение идеологических кураторов, что редколлегии пришлось в следующем номере организовать посвященный ему и собранный уже из «настоящих историков» круглый стол «История — неизбежное и случайное» [424] История: неизбежное и случайное // Знание – сила. М., 1980. № 1. С. 38–40. , общий вердикт которого состоял, как резюмировал один из участников, профессор Герман Федоров-Давыдов, в том, что «случайности ускоряют или замедляют течение истории, но не меняют ее направление» [425] Там же. С. 39. , а Тойнби в данном случае выступает как апологет решающей роли личности в истории. Последнее утверждение было в СССР идеологическим клеймом: одним из ключевых положений исторического материализма был тезис о роли «народных масс» в истории, предполагавший, что индивидуальная воля имеет мало значения — пусть эта «анонимизация» и вступала в очевидное противоречие с культом Ленина и, на тот момент, Брежнева.

Почти тогда же — в 1980 году — в свет выходит книга знаменитого историка-популяризатора Натана Эйдельмана «Апостол Сергей: повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле» с главой «Воображаемый 1826», в которой описан успех декабристского восстания, пусть трудный и ведущий к непредсказуемым политическим последствиям. Глава заканчивалась абзацем из двух фраз: «Не было. Могло быть».

Вероятно, дополнительное — и стойкое — предубеждение советской цензуры против альтернативных версий истории было вызвано публикацией в Ardis Publishing в 1981 году романа Василия Аксенова «Остров Крым», где в результате решительных действий вымышленного Аксеновым лейтенанта Бейли-Лэнда — то есть той самой роли личности в истории — и отсутствия Перекопского перешейка сохраненный за отступившей белой армией Крым превращается в процветающий анклав, предмет зависти, вожделения и ненависти нищающего «материкового» СССР. В этом разделении на «капиталистическую» и советскую Россию Аксенов примерил на СССР схему государств, разделенных по идеологическому признаку в результате холодной войны между тем же СССР и странами Запада: Северная и Южная Корея, ФРГ и ГДР, материковый Китай и Тайвань, на который больше всего похож аксеновский Крым. По аналогии с «другим Китаем», бурно развивавшимся на Тайване, Аксенов придумал «альтернативную Россию».

Для понимания постсоветских судеб этого жанра потребуется отступить в послереволюционный период. В 1920-е годы в СССР попытки «переписать историю» еще казались идеологически допустимыми — потому что они вырастали из конкретного, разделявшегося многими опыта двух революций, Первой мировой и Гражданской войн, возникших и разгромленных в Западной Европе «советских республик»: людям 1920-х было легко поверить в то, что история может пойти практически в любом направлении, если обстоятельства сложатся иначе, чем они сложились. В 1923 году Илья Эренбург пишет антиутопию — или, как он сам тогда определил, «сатиру-утопию» — «Трест Д.Е. История гибели Европы». В книге описывается последовательное уничтожение всех стран Европы, включая Европейскую Россию, по инициативе декадента-авантюриста Енса Боота — якобы произошедшее в ближайшем после написания романа будущем.