Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Комиссия разработала также проект Положения о курсе восточных языков при штабе Кавказского военного округа [1149], центральной идеей которого являлось учреждение при штабе округа двухгодичных языковых курсов. Детальный проект курсов (34 пункта) регламентировал порядок управления курсом, условия приема офицеров, обучения, переводных и выпускных экзаменов, перевода в старший класс, выпуск и дальнейшее прохождение службы выпускников.

При разработке проекта курсов комиссия исходила из тех соображений, что двухгодичный курс может обеспечить лишь базовое владение восточными языками и что для развития языковых навыков курс должен находиться в таком месте, где имелась бы возможность практики в восточных языках, т. е. в Тифлисе или в Ташкенте. Комиссия отдавала предпочтение Тифлису как месту, наиболее отвечающему потребностям кавказских войск. Комиссия высказалась в пользу подготовки на курсе офицеров-драгоманов, в то время как переводчиков было предложено готовить из числа нижних чинов при штабах дивизий 1-го Кавказского армейского корпуса. Общее количество ежегодно принимаемых на курс составляло 10 чел. Допускался прием и одного свехштатного слушателя.

Изучив проект Корнилова – Ягелло, штаб округа посчитал невозможным ограничить программу тифлисского курса только изучением восточных языков и предложил добавить ряд дополнительных предметов: географию и этнографию Передней Азии с очерком гражданского и военного устройства изучаемых стран; краткий очерк ислама и мусульманского права. Отдельно указывалось на важность введения в программу курсов азербайджанского языка. Необходимость изучения последнего начальник штаба Кавказского военного округа генерал-лейтенант Г. Э. Берхман объяснял следующим образом: «<���…> одно из важных мест [должно] отводиться азербайджанскому наречию, на котором говорят с некоторыми местными изменениями все мусульмане, почти все армяне Закавказья и все население передового Кавказско-персидского театра и которое понимают жители Азиатской Турции» [1150].

В окончательной редакции проект тифлисских курсов получил следующие предметы учебной программы: арабский язык (теоретически), персидский язык (теоретически и практически), азербайджанский язык (теоретически и практически), турецкий османский язык (теоретически), восточная каллиграфия, краткий очерк истории ислама в связи с обзором Корана и мусульманским правом, география и этнография Передней Азии с очерком гражданского и военного устройства изучаемых стран.

В летние месяцы (май – август) слушатели для языковой стажировки командировались во внутренние области Кавказа, где был распространен изучаемый ими язык, с тем расчетом, чтобы слушатели каждое лето имели практику по разным языкам. После стажировки производился экзамен по практическому знанию изучаемого языка с представлением отчетной языковой работы на заранее заданную тему. Желающие могли отправиться на языковую стажировку в Турцию и Персию, используя для этого средства, выделенные на внутриокружную стажировку (200 руб. и по 15 руб. в каждый месяц стажировки на учебные пособия), без дополнительных средств от казны (п. 8).

Относительно дальнейшей службы офицеров-выпускников проект содержал расплывчатые и туманные формулировки, что было вполне естественным в условиях, когда в армии отсутствовала законодательно установленная система штатных должностей военно-востоковедного профиля. Предполагалось, что офицеры, успешно закончившие курс, будут прикомандированы на год для несения строевой службы в войска, расположенные в пограничной полосе, или в пограничную стражу (п. 22). По окончании годичного прикомандирования «лучшие из окончивших курс» назначались на свободные вакансии военных драгоманов по штату мирного времени, остальные – откомандировывались в свои части и находились в резерве для замещения освободившихся вакансий (п. 23).

Таким образом, изначально перспектива службы офицеров ставилась в зависимость от элемента случайного – появления свободной вакансии. Выпускники не были законодательно обеспечены никакими гарантиями службы по полученной специальности. Годичный срок прикомандирования к строевым частям в глухих приграничных уголках Кавказа не имел решительно никакого значения для становления (ввиду полного отрыва от культурной жизни) и селекции (по отсутствию механизма) наиболее выдающихся специалистов и выливался, по сути, в годичную ссылку, бесполезное и вредное сидение на границе. Это больше походило на наказание, чем на действительное поощрение.