Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

На первый взгляд, шестикратное превышение числа должностей для Иркутского военного округа над теми, что были выделены для Кавказского, выглядит неестественным ввиду несоразмерности решаемых стратегических задач и объема разведки. Между тем это имеет вполне логичное объяснение. Дело в том, что имевшиеся в распоряжении ГУГШ должности четырех секретарей русских консульств в Азиатской Турции и на Ближнем Востоке фактически работали под управлением штаба Кавказского военного округа. Другое дело, что вплоть до начала Первой мировой войны только одна из этих должностей занималась офицером-восточником (секретарь вице-консульства в Хаме Б. А. Шелковников), а остальные – офицерами Генерального штаба.

Также весьма интересным моментом является фиксация во «Временных правилах» двух терминов – «офицер-восточник» и «офицер-переводчик», – что косвенно указывает на достаточно ясное понимание в ГУГШ принципиальной разницы в квалификации и служебном применении этих различных категорий специалистов. Это также хорошо видно из распределения должностей: офицеры-переводчики – в штабах для переводческой деятельности, офицеры-восточники – в разведывательных отделениях штабов и на самостоятельных постах в заграничной агентуре.

С точки зрения пользы для военно-востоковедной реформы «Временные правила» сыграли едва ли не большую роль, чем само «Положение об изучении офицерами восточных языков» (1911). Другими словами, после выхода «Временных правил» дальнейшие мероприятия реформы, в той форме, в каком они были осуществлены военным ведомством, можно было и не проводить. «Временные правила», пусть и в паллиативном виде, приближали решение главного и болевого вопроса всей системы русского военного востоковедения – рационального использования кадров. Положение 1911 г. только меняло форму подготовки языковых специалистов, притом явно в ущерб качеству. Главная же проблема, пресловутые «кризисы перепроизводства», при этом оставалась нерешенной. Как справедливо замечал капитан П. В. Шкуркин, для эффективного использования имевшихся кадров военному ведомству оставалось только «изменить некоторые традиции, а главное – пересоставить штаты – чего мы боимся как огня» [1101].

Между тем «Временные правила», как показал опыт их применения на практике, отнюдь не гарантировали решение проблемы с востоковедными кадрами даже на уровне Генерального штаба. В июле 1911 г. генерал-квартирмейстер ГУГШ в докладе на имя начальника Генерального штаба отмечал, что в ГУГШ при наличии штатной должности не имелось ни одного офицера-китаиста, и прибытие такового ожидалось из Пекина только в ноябре месяце. В результате ГУГШ оказался лишенным возможности «непосредственного знакомства с китайским военным делом по первоисточникам» [1102]. Основные сведения о Китае поступали в часть 1-го обер-квартирмейстера из приграничных с Китаем военных округов. «Передача этого важного дела всецело (подчеркнуто в тексте документа. – М. Б. ) на их попечение, – отмечалось в докладе, – едва ли желательна, так как ответственность за правильность наблюдения и изучения вероятных противников ложится на Главное управление Генерального штаба. В задачу последнего входит еще своевременное составление справочных руководств, пользование коими обеспечивало бы полную ориентированность в свойствах и силе противников как армии, так и тех изданий и аудиторий, через которые военное ведомство знакомит войска с современным состоянием соседей. Ответить с достаточной полностью этому назначению в том, что касается Китая, возможно лишь в случае, если в распоряжении Главного управления Генерального штаба, и именно в части 1-го обер-квартирмейстера, будут лица, могущие давать необходимые переводы и справки» [1103].

В то же время, как отмечал генерал-квартирмейстер, имелся избыток офицеров – выпускников Восточного института, которые в поисках места службы по специальности «прибывают почти ежедневно» в Петербург. Он предлагал для организации полноценной работы по ознакомлению с китайскими оригинальными документами и изданиями прикомандировать к части 1-го обер-квартирмейстера одного или двух офицеров-восточников хотя бы на временной основе.

Как уже отмечалось, «Временные правила» условно обеспечивали гарантированные служебные места лишь для трети имевшихся офицеров-восточников. К тому же существовала еще одна проблема, которую эти правила не могли решить. Предусмотренные правилами должности относились к органам центрального и окружного управления, но совершенно не распространялись на органы управления оперативного и тактического звена – штабы корпусов, дивизий, отдельных бригад и полков. По существу, строевые части («строй»), о которых много говорилось в период обсуждения реформы, оставались без языковых специалистов. Этот недостаток особенно хорошо осознавался в штабах военных округов, и его периодически пытались исправить.