Банеш Хофман - Альберт Эйнштейн. ТВОРЕЦ И БУНТАРЬ.

«Поскольку Ваша книга по общей химии вдохновила меня к написанию статьи [по проблеме капиллярности], я взял на себя смелость послать Вам один экземпляр. По этому случаю я осмеливаюсь также спросить, не найдется ли у Вас применения специалисту по математической физике, знакомому с абсолютными измерениями. Я отваживаюсь обратиться к Вам с подобной просьбой лишь потому, что нахожусь без средств, а такое место могло бы дать мне возможность продолжить свое образование».

Письмо было отправлено 19 марта 1901 г. Шли дни, а ответа все не было. Надежды Эйнштейна таяли одна за другой. 3 апреля вслед за этим письмом он отправил почтовую открытку, где подчеркивал, сколь важным будет для него решение профессора, а также — вероятно, в качестве предлога для повторного обращения к Оствальду — уточнял, не забыл ли он указать в предыдущем письме свой миланский адрес, что, впрочем, было излишне.

Ответ тем не менее так и не пришел. 17 апреля Эйнштейн предпринял еще одну попытку, написав короткое письмо профессору Хейке Камерлинг-Оннесу в Лейден, Нидерланды, снова приложив копию своей статьи по проблеме капиллярности, которая в те дни была его главным реальным достижением. Но и из этого также ничего не вышло. Между тем без ведома Альберта в его жизни произошло прекрасное событие. В этом событии проявилась вся отцовская любовь Германа Эйнштейна. В нем отразились и все ожидания и разочарования Альберта Эйнштейна в этот трудный период его молодости.

13 апреля 1901 г., уже будучи тяжело больным, Герман Эйнштейн, неудавшийся коммерсант, полностью чуждый академической среде, отважился написать профессору Оствальду следующее письмо:

«Прошу Вас простить отца, который осмелился обратиться к Вам, дорогой профессор, в надежде помочь своему сыну.

Я хотел бы прежде всего сообщить, что моему сыну, Альберту Эйнштейну, 22 года, что он четыре года проучился в Цюрихском политехникуме и прошлым летом блестяще сдал дипломные экзамены по математике и физике. С этого времени он безуспешно пытается найти место ассистента, что позволило бы ему продолжить свое образование в области теоретической и экспериментальной физики. Люди, мнению которых можно доверять, превозносят его талант, я же в любом случае могу заверить Вас, что он необычайно усерден и трудолюбив и чрезвычайно предан своей науке.

Моего сына очень огорчает отсутствие работы, и с каждым днем им все больше овладевает идея, что он неудачник и не сумеет больше вернуться к научной работе. Кроме того, его угнетает мысль, что он живет за наш счет — ведь мы не очень обеспеченные люди.

В связи с тем, дорогой профессор, что из всех великих физиков нашего времени именно Вас мой сын более всего уважает и почитает, я позволил себе обратиться к Вам с просьбой прочесть статью Альберта, опубликованную в „Annalen der Physik“, в надежде, что Вы напишете ему несколько ободряющих строк, которые помогут ему снова обрести радость в жизни и в работе. Кроме того, я был бы бесконечно благодарен Вам, если бы Вы могли предложить ему место ассистента сейчас или будущей осенью.

Еще раз прошу простить меня за смелость, которую я взял на себя, написав Вам это письмо. Хочу лишь добавить, что моему сыну ничего не известно об этом моем отчаянном поступке».

Написал ли в результате Оствальд какой-либо ответ Эйнштейну, осталось неизвестным. Известно только, что должность ассистента Альберт не получил и что таким образом в его душе были посеяны семена горькой иронии.

В те черные дни 1901 г. Эйнштейн все-таки находил утешение и спасение в музыке. И что еще важнее, будоражащие ум научные идеи и размышления вновь нахлынули на него. Но даже когда разум его возносился высоко над всем земным, он не переставал ощущать, сколь беспомощно барахтается в трясине окружающего мира, где для него нет места. Однако спасение было уже близко. Оно пришло как раз вовремя, и снова от его друга Марселя Гроссмана, чьи добросовестные конспекты оказали ему неоценимую помощь в Политехникуме. Гроссман не мог предложить Эйнштейну место ассистента, поскольку сам еще только являлся таковым.

Но в начале 1901 г. он серьезно поговорил со своим отцом, рассказав ему о трудностях, с которыми столкнулся его друг. После этого отец Гроссмана настоятельно рекомендовал Эйнштейна своему другу Фридриху Галлеру, директору Швейцарского Бюро патентов в Берне.

Галлер вызвал Эйнштейна для беседы, в ходе которой быстро обнаружил у Альберта недостаток необходимой технической подготовки. Но в результате этого двухчасового экзамена Галлер проникся убеждением, что в молодом человеке есть нечто более важное, чем знание технических деталей. Есть веские основания полагать, что именно на редкость глубокое знание Эйнштейном максвелловской теории электромагнетизма в конечном счете склонило Галлера к решению предложить Альберту временную работу в Бюро патентов. Поскольку в тот момент свободной вакансии не было, к тому же об открытии вакансии надлежало извещать в газетах, Альберт не мог сразу же приступить к работе.