Николай Кедров - Лапти сталинизма

Рассмотреть политическое сознание всего многомиллионного российского крестьянства сегодня не представляется возможным — в таком случае историк рискует утонуть в водах почти безбрежного океана информации. А ведь его задача не только собрать исторический материал, но и осмыслить его. Поэтому для большей конкретизации объектом нашего исследования было избрано крестьянство Русского Севера — устойчивого этнокультурного региона, сложившегося в процессе многовековой хозяйственной и культурной колонизации русскими окраинных территорий Восточно-Европейской равнины, общность и своеобразие исторических судеб которого было обосновано в трудах крупнейших отечественных ученых [10] Лихачев Д., Янин В. Русский Север как памятник отечественной и мировой культуры // Коммунист. 1986. № 1; Колесников П. А. Вклад Русского Севера в материальную и духовную культуру России // Холодный дом России. Документы, исследования, размышления о региональных приоритетах Европейского Севера. Архангельск, 1996; Куратов А. А. Архангельский Север: от истории к современности // Куратов А. А. Археология и история Архангельского Севера. Архангельск, 2006. . В исследуемый период его границы близки к административным границам Северного края, который существовал как отдельное административно-территориальное образование с 1929 по 1936 год. В конце 1936 года он был сначала преобразован в Северную область, из которой затем была выведена Коми область — на ее основе возникла новая административная единица — Коми АССР. В сентябре 1937 года Северная область была разделена на Архангельскую и Вологодскую области. В нашей работе будут рассмотрены лишь русские районы Северного края. Мы принципиально не затрагиваем проблему эволюции политического сознания населения Коми области и Ненецкого округа, поскольку оно значительно отличалось по своему национальному составу и другим социокультурным характеристикам. Хронологические рамки нашего исследования обусловлены двумя важнейшими как для судеб крестьянства, так и для всего Советского Союза событиями; это коллективизация российской деревни, повлекшая за собой коренную трансформацию социальной структуры, форм хозяйствования, общественных отношений в деревне, и начало Великой Отечественной войны, что привело к изменениям как в формах и содержании идеологического воздействия, так и в общественно-политических настроениях крестьянства. Эти события не могли не отразиться на повседневной жизни, на умах миллионов крестьян, став символическими границами, которые словно сами собой очерчивают историю крестьянства в судьбоносное десятилетие его истории.

Вместе с тем следует отметить, что я не ставил перед собой цель заново написать историю российской деревни 1930-х годов. По этой причине в книге не рассматривается столь болезненная тема, как голод 1932–1933 годов. В последние десятилетия этот сюжет весьма успешно изучается в отечественной и зарубежной историографии, вызывая оживленные, часто весьма политизированные споры среди историков и публицистов. Этот дискурс уже сам по себе представляет отдельную историографическую проблему [11] См. историографический обзор в книге В. В. Кондрашина: Кондрашин В. В. Голод 1932–1933 годов: Трагедия российской деревни М., 2008. С. 10–35. . В силу тех же причин за рамками нашего исследования остался ряд других аспектов, в целом важных для понимания общего контекста деревенской жизни 1930-х годов, но не имеющих прямого отношения к теме данной работы. В частности, это такие вопросы, как состояние села накануне коллективизации, ход коллективизации и ее движущие силы, сельскохозяйственное производство и агрикультура в 1930-е годы, государственная аграрная политика, организационная структура и кадровый состав коллективных хозяйств этого десятилетия, судьбы спецпереселенцев и репрессированных крестьян. Некоторые из этих сюжетов также были обстоятельно изложены в ряде серьезных исследований последних лет [12] См. следующие издания: Зеленин И. Е. Сталинская «революция сверху» после «великого перелома». 1930–1939. Политика, осуществление, результаты. М., 2006; Саблин В. А. Крестьянское хозяйство деревни Европейского Севера России. 1917— 1920-е гг. М., 2009; Климин И. И. Российское крестьянство накануне «великого перелома» (1928–1929 гг.). СПб., 2010; Ильиных В. А. Хроники хлебного фронта. Заготовительные компании конца 1920-х гг. в Сибири. М., 2010; Глумная М. Н. Становление и развитие управленческого аппарата колхозов Европейского Севера России (конец 1920-х — 1930-е гг.). Вологда, 2011; Viola L. The Unknown Gulag. The Lost World of Stalin’s Special Settlements. Oxford, 2007 и др. .