Михаил Гордин - Пушкинский век

1. Казармы лейб-гвардии Семеновского полка.

2. Госпиталь Семеновского полка.

3. Церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы.

4. Технологический институт.

5. Военно-строительное училище. Училище гражданских инженеров.

Вспоминая в автобиографическах записках о том, как он болел в 1819 году, Пушкин писал: «Я занемог гнилою горячкой. Лейтон за меня не отвечал. Семья моя была в отчаяньи: но через 6 недель я выздоровел». Я. И. Лейтон был лейб-медиком Александра I. Пушкин болел тяжело, но молодой крепкий организм вынес все — и горячку, и лечение Лейтона, который сажал больного в ванну со льдом. Пушкин выздоровел, отделавшись лишь временной потерей кудрей — во время болезни его обрили наголо.

Горячкой по тогдашней диагностике именовали всевозможные болезни с высокой температурой. Различали горячку нервную, желчную, гнилую, кишечную, «с пятнышками» (сыпной тиф).

В своем «Описании Санкт-Петербурга», характеризуя столицу «в медицинском отношении», И. Пушкарев сообщал, что преобладающие здесь болезни: в детском возрасте — корь, скарлатина, краснуха, коклюш, круп, изредка оспа. В зрелом возрасте — геморрой, ревматизм, инфлуэнца (грипп), тифус или нервная горячка, перемежающаяся лихорадка (малярия), цинга, зубная боль, плоские глисты, воспаление глаз, ипохондрия, апоплексия, сифилитическая болезнь. Петербургский климат особенно способствовал развитию катаральных заболеваний: воспаления горла, ушей, легких, а также чахотки.

Детская смертность в России была очень велика. У Сергея Львовича и Надежды Осиповны Пушкиных умерло в раннем возрасте четверо детей. По свидетельству того же И. Пушкарева, из 100 петербургских детей в возрасте до пяти лет умирало 74.

Среди взрослого населения особенно велика была смертность простого народа. В 1812–1813 годах эпидемия «тифуса» (это могла быть не только «нервная горячка», но и «кишечная» или «с пятнышками») унесла тысячи жизней. «Сырость и теснота помещений и недостаток питательной здоровой пищи в простом классе народа зарождают тифус», — пишет Пушкарев. Отсутствие канализации, засорение рек и каналов, куда спускали все городские нечистоты, порождали частые эпидемии желудочных заболеваний. Особенно засорялись Мойка, Екатерининский канал и другие реки и каналы со слабым течением. Власти запрещали брать из них воду, но это не помогало. Способствовала эпидемиям и ужасающая грязь в мелочных лавках и на рынках, где большинство населения покупало провизию.

И если геморрой и апоплексия были привилегией «хорошего общества», тех, кто употребляет «слишком питательную и горячительную пищу» и «имеет мало движения», то простой народ, кроме ревматизма, «тифуса», перемежающейся лихорадки, всякого рода «горячек», чахотки, донимала еще и цинга. Объясняли это тем, что «жители низших сословий… довольствуются скудною пищею из припасов не довольно свежих и лишены возможности пользоваться чистым воздухом или прогулкою за городом».

Петербургский простой народ обычно болел, выздоравливал или умирал без врачебной помощи. Те же, кто имел и средства, прибегали к услугам медиков.

Для занятия медицинской практикой требовалось разрешение петербургской Врачебной управы — Физиката.

В обязанности Физиката входило также наблюдение за чистотой в городе, за свежестью съестных припасов, назначение полицейских врачей. Одной из обязанностей последних был надзор за выполнением правил для ограждения населения от «прилипчивых» болезней. По этим правилам каждый домохозяин обязан был сообщать в полицию о случаях заболевания его жильцов «горячкою с пятнышками» или другими тяжкими и «прилипчивыми» болезнями.

Несоблюдение этих правил каралось большим штрафом.

Желающие получить разрешение на медицинскую практику должны были представить в Физикат свидетельство об утверждении их в звании от петербургской Медико-хирургической академии или от одного из российских университетов. Врачебных званий существовало два. Первое, младшее, — лекарь, второе, старшее, — доктор медицины.