О. Логинов - Юмор в милицейском мундире (Веселые стражи порядка). Часть II

Приняли на работу в милицию парня ростиком от горшка два вершка. Форму ему подобрали, а фуражку никак по размеру найти не могли. Какую он не примерит, та ему на нос сваливается. Точно гриб сразу становится — из-за шляпки туловища не видно. И какой-то умник ему посоветовал, мол, ты фуражку не получай, а возьми материалом и сошьешь по спецзаказу. Форму же шьют по меркам, значит и фуражку могут сшить. Парень, не долго думая, пишет рапорт на имя начальника Управления материально-технического и хозяйственного обеспечения с просьбой сшить ему персонально фуражку 52-го размера. Через некоторое время рапорт возвращается от начальника УМТиХО с визой «На бородавки фуражки не шьем. Отказать».

Приходит как-то к начальнику УМТиХО сотрудник из его отдела, кладет на стол рапорт и просит ходатайствовать перед руководством УВД о выделении ему льготной путевки. Начальник берет рапорт, читает: «Прошу выделить мне для поправки здоровья путевку в санаторий, на худой конец, в дом отдыха». Берет ручку и накладывает сверху визу: «С худым концом в санаториях и домах отдыха нечего делать. Отказать».

К начальнику отдела УМТиХО поступает служебная записка из одного из управлений внутренних дел области: «Просим изыскать возможность для выделения крыльев для автомашины «Волга»-ГАЗ 2410. Начальник отдела пишет в ответ: «Прошу уточнить, какие крылья для ГАЗ-2410 нужны: правые или левые?» И тут завязывается следующая переписка:

Ему: «Оба. Левое и правое».

Он: «Передние или задние?»

Ему: «Передние».

Он: «В настоящее время на складе крылья для ГАЗ-2410 отсутствуют».

Медики — единственные в структуре органов внутренних дел люди, которые заботятся о благополучии милиционеров. Святые люди, можно сказать. Правда многих сотрудников милиции раздражает необходимость ежегодной диспансеризации. Главным образом от того, что при этих медосмотрах до старости чувствуешь себя новобранцем, которому предлагают заголить головку и раздвинуть ягодицы. Однако самые сильные впечатления у меня остались от посещения кабинета психиатра, когда я проходил ВВК.

Захожу. За столом сидит молодая симпатичная девушка. Спрашивает меня:

— Жалобы есть?

Я бодро отвечаю:

— К кому-кому, а к вам нет?

Она вроде бы даже огорчается.

— Почему? Ну, может быть, есть какие-нибудь. Может быть у вас это…., а может то…?

И когда она дошла в предположениях до бессонницы, я выпалил:

— Точно есть! Сплю плохо?

Врач начала расспрашивать меня, в чем же выражается мое расстройство сна. И такое участие было в ее голосе. И главное, казалось, что она никуда не торопится, что главная ее задача на сегодня это выяснить все проблемы, тревожащие мою психику. Я не устоял перед таким вниманием. В конце концов, где еще найдется такой человек, которому интересны твои проблемы и болячки. В общем, я душещипательно принялся расписывать с какими неимоверными трудами засыпаю ночью и какими титаническими усилиями поднимаю себя утром. А за моей спиной находилась дверь в соседний кабинет. И вот из этой двери заходит другая доктор, а потом, обращаясь к коллеге, которая со мной беседует, говорит что-то такое типа:

— Ну, хорош уже базарить, давай начинай писать!

— А что писать? — вопрошает ее та, которая сидит со мной.

И только тут я понимаю, что молодая врач, видимо, совсем начинающая. Я у нее чуть ли не первый пациент, поэтому она и проявила такое необычное внимание к моим проблемам. А та, которая зашла, вероятно, начальник отделения. Между тем, старшая объясняет молодой где, что в моей карточке писать:

— Тут ставь крестик, тут минусик, тут опять крестик, тут опять минусик. Раз два и готово.

А мне становится обидно. Я, может быть, впервые в жизни врачу душу открыл, а меня так прозаично прервали какими-то плюсиками и минусиками. И я с обидой замечаю:

— Ну вот, теперь я так и не узнаю, как от бессонницы избавиться…

— А вам это и не надо, — отмахнулась начальница. — Это не та проблема, которая должна вас тревожить.

— Почему? — уже заинтригованно спросил я.

И тут начальница посмотрела на меня внимательно своими пронзительными черными очами и словно, прорицательница, начала описывать всю мою жизнь. И настолько она ее потрясающе описала за каких- то две минуты, с такими поразительными подробностями моей натуры, что я был просто поражен до глубины души. Вышел я из кабинета и думаю: «Какие там Ванги и Розы Кулешовы, какие там Чумаки с Кашпировскими, да наша врач-психиатр любому из них еще сто очков вперед даст».