Борис Соколов - Маршал Малиновский

— Хорошо решали, — сказал Макеев. — Поздравляю вас с первым местом.

— Спасибо, Николай Иванович. Такое приятно слышать. Только не объявляйте в газете, что первое место занял я. Не надо. Согласны?

Так тогда никто и не узнал, что победителем конкурса стал министр обороны Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский».

Родион Яковлевич был полководец. А шахматная игра, равно как и составление шахматных этюдов, и решение шахматных задач, чем он и занимался, развивает те же качества, которые нужны военачальнику: умение вырабатывать стратегию, способность подчинить решение тактических задач стратегическим, умение просчитывать вероятный ход событий.

Наталья Родионовна подробно описала библиотеку отца:

«Во всяком деле папа был на редкость обстоятелен.

Ни тени дилетантства — теоретическая оснащенность и техника ремесла заботили его в равной мере, о чем бы ни шла речь — о военном деле, о шахматах или о той же рыбалке. Он собрал великолепную библиотеку по военной теории и истории, потом отданную мамой в Академию бронетанковых войск, больше тридцати лет — до прошлого года — носившую имя отца. Знаю, что среди этих книг немало раритетов. Целую полку в папиной библиотеке занимала шахматная литература (переданная мамой через год после папиной смерти Одесскому шахматному клубу), другую — ихтиологические книги на разных языках (теперь они в библиотеке московского Зоологического музея). А рядом лежала тетрадка с надписью на обложке “Дневник рыболова” — подробные, по дням, отчеты о том, что, когда, при какой погоде и ветре было выловлено (естественно, на удочку, сетью папа не ловил) в такой-то уссурийской протоке, на что лучше ловится таймень, или сом, или не помню кто. Сколько удилищ и удочек, крючков и грузил, спиннингов и каких-то экзотических наживок — искусных имитаций мушек и стрекоз — и всякой другой рыбарской снасти на все случаи лова на всех широтах хранила нижняя полка шкафа!»

Добавлю, что в библиотеке маршала была, в частности, книга германского генерала Эриха Людендорфа «Сущность тотальной войны». Судя по всему, она была отпечатана на ротаторе одной из военных академий для нужд слушателей ограниченным тиражом в 50-е или 60-е годы. На ней пометок нет. А вот на двух других книгах, «Развитие представлений о Вселенной» Ю.Г. Переля и «Атомы и люди» Р. Лэппа, изданных соответственно в 1958 и 1959 годах, сохранилось довольно много пометок и маргиналий. Так, в книге Переля в том месте, где рассказывалось о казни Джордано Бруно, Малиновский отметил: «Безумное преступление». Вероятно, эти книги заинтересовали его в связи с бурным развитием космонавтики, ядерных вооружений, а также «мирного атома».

Наталья Родионовна отмечает:

«К вещам… папа был патологически равнодушен и удовольствовался бы, будь его воля, синей байковой ковбойкой (она и теперь у меня), многолетними штанами фасона “раскинулось море широко” и беретом, носить который приучился в Испании. Перебирая потом его пристрастия, я поняла: к тому, что не нужно в жилище лесника, он был безразличен. Но во всяком месте земного шара, куда попадал, папа покупал рыболовную снасть и какие-то отверточки, винтики, молоточки. Было, правда, и еще одно пристрастие — письменные принадлежности: паркеровские ручки с тонким пером. Необходимым предметом роскоши признавались часы — “Омега”, швейцарские. (Я слышала, как однажды по телефону папа говорил, наверное, директору часового завода об армейском заказе: “Командирские” надо сделать не хуже “Омеги”. Без точных и прочных часов военному человеку нельзя!) Но, конечно же, главным его пристрастием были книги.

Не будучи библиофилом в полном смысле слова, папа постепенно собрал библиотеку, отразившую все его пристрастия: русский девятнадцатый век, военная история, шахматы, звери и путешествия, словари (двуязычные и толковые), пословицы всех времен и народов. Библиотека мамиными стараниями (она окончила ленинградский библиотечный институт и до самой эвакуации в апреле 1942 года заведовала районной библиотекой) была в полном порядке. Но на особой полке над столом книги размещались не по библиотечным правилам, а по любви: Шевченко и Леся Украинка по-украински, Есенин и “Горе от ума”, Вольтер, Ларошфуко и Паскаль по-французски и в переводе. И, конечно же, Марк Аврелий, книга, купленная у букиниста, судя по отметке на обложке, осенью 1936-го, накануне отъезда в Испанию. Ее он искал давно и называл “самой нужной”. Не раз любимая папина фраза из Марка Аврелия расставляла все точки над i в наших разговорах: “Каждый стоит ровно столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет”. (А для меня расставляет и до сих пор.) А фраза Экзюпери “Мы в ответе за тех, кого приручили”, введенная в домашний обиход мной, имела кроме очевидного — переносного — и буквальный смысл, касающийся всех зверят, живущих в доме. В отличие от всех остальных папа никогда не забывал, уходя, дать им кусочек — чтоб не скучали…