Эрих Дэникен - Страшный суд начался [Второе пришествие богов…]

Сами тексты. Правда, они утратят ореол святости. Они могут пользоваться уважением благодаря своей древности, с ними принято обращаться с особым почтением и бережностью, ибо они донесли до нас повествования о временах, о которых не сохранилось никаких исторических свидетельств. Однако они должны быть подвергнуты научному анализу, ибо содержат в высшей степени интересный материал. Именно потому, что вера в святость этих текстов отсутствует, о них можно говорить по существу. А между тем именно вера в их святость и является главным препятствием для текстологического анализа.

С другой стороны, ФИЛОСОФИЯ ПАЛЕОКОНТАКТА также исходит из представлений и утверждений, которые хотя и выглядят в высшей степени убедительными, однако доказать их пока что невозможно. Но разве в богословии дело обстоит иначе? Где точные научные доказательства и свидетельства в пользу истинности ее посылок? Там ведь на каждом шагу встречается субъективизм и вкусовщина [33] Автор имеет в виду протестантское богословие, это религиозное обоснование системы, в самом названии которой заключен протест, то есть отталкивание от Единой, Святой, Соборной и Апостольской церкви? Протестантизм — религиозное выражение гордыни, антисистема, неспособная к самостоятельному существованию без объекта протеста и отталкивания, то есть церкви. Эту ущербность и вторичность своей веры сознавал еще Мартин Лютер; ее откровенно признавали кальвинисты и лютеранские «богословы» XIX и XX вв. (Прим. перев.) , а о вкусах, как известно, не спорят. Дело усугубляется еще и тем, что, когда происходит смена поколений и особенно остро ощущается веяние духа времени, людей обычно охватывает внутреннее смятение. Одни из них стремятся обрести надежный оплот [34] Эти слова — парафраз знаменитой формулы «Господь — надежный наш оплот», представляющей собой 3 стих 17 псалма в стихотворном переложении М. Лютера. Перевод этот не только стал одним из манифестов лютеранства, но и положил начало новой немецкой литературе. (Прим. перев.) в вере, другие жаждут найти истину путем знаний. Так наука превращается в «создание» все новых и новых знаний.

С точки зрения точной науки изучение богословия абсолютно бесполезно. Дело в том, что богословие кишмя кишит всевозможными противоречиями, и в нем многое зависит от вероучительных или просто вкусовых установок той или иной школы. То же самое можно сказать и о ФИЛОСОФИИ ПАЛЕОКОНТАКТА. Однако в последней присутствует четкая линия, позволяющая объяснить непонятное и сделать широкий шаг навстречу здравому смыслу. В самом деле, ФИЛОСОФИЯ ПАЛЕОКОНТАКТА позволяет найти смысл в, казалось бы, совершенно бессмысленных вещах. Прилежные оккультисты могут теперь спокойно погасить свои лампы и предложить братьям из тайных обществ снять свои магические облачения. Пресловутые святыни и предметы веры, пользовавшиеся неизменным спросом на рынке на протяжении многих тысячелетий, сделались тяжким бременем для современного человека. Благодаря современному уровню знаний мы можем предложить достоверную и доступную трактовку событий далекого прошлого. И это — не просто игра случая или счастливое совпадение; нет, это заложено в самой природе вещей. Яблоки падают с ветки только тогда, когда они окончательно созрели. Поэтому мой прадед и помыслить не мог о гипотезе, которую я сегодня отстаиваю. Он и понятия не имел ни о космических полетах, ни о генах и манипуляциях с ними, а ангелы для него были, вне всякого сомнения, посланниками Божьими. Голограмму он счел бы за некое призрачное видение, а телевизор — за говорящее стекло. Хвала тебе, камень святого Берлица. Завеса, окутывавшая прошлое, приподнялась не потому, что просто подошло к концу очередное тысячелетие, а потому, что развитие науки и техники позволило распахнуть створки врат, ведущих в минувшее. И чтобы люди будущего где-нибудь в 2100 г. могли обсуждать возможность массовых полетов в космос, изобрести сверхмощные компьютеры и по- настоящему расшифровать генетический код человека, мы должны уже сегодня поставить вопросы, на которые им предстоит искать ответ. Допустим, мой прадед двести лет назад сделал поистине эпохальную находку. В некой потайной пещере он обнаружил таблички, испещренные загадочными письменами, которые ученым удалось-таки расшифровать. Предположим, в них говорилось, что население Земли с откровенной неприязнью относилось к путешественникам и встречало их крайне негостеприимно. Как же должен был поступить с этими табличками мой прадед и, главное, ученые мужи, жившие двести лет тому назад? Им не оставалось бы ничего иного, как восхищаться поразительной фантазией неведомого автора да порассуждать об аллегориях (= иносказательных уподоблениях). Но главный их вывод звучал бы примерно так: относись с дружелюбием к пришельцам, даже если не знаешь, откуда они пришли к тебе. Ученые двухсотлетней давности незамедлительно объявили бы эти таблички с текстом древним эпосом, поскольку другая, более конкретная мысль, попросту не могла бы прийти им в голову. А уж возможность в недалеком будущем полетов человека в космос они не стали бы и обсуждать. Каких-нибудь двести лет назад никакой здравомыслящий человек не стал бы всерьез обсуждать подобные темы.