Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

Русские и евреи в Велиже жили в дружбе и согласии, никаких враждебных проявлений в отношении друг к другу не было. В 1930-е годы еврейская школа преобразована в смешанную.

Война нарушила мирный труд велижан.

В первой половине июля 1941 года в Велиж стали прибывать беженцы из Витебска. 9 июля Велиж дважды подвергся налетам немецких бомбардировщиков.

Под напором войск немецкой группы армий «Центр» части нашей 19-й армии отступали от Витебска и Орши в сторону Смоленска. Отдельные соединения этой армии отходили в направлении Сурож — Велиж — Белый — Ржев, преследуемые частями танковой группы генерала Гота.

Преодолев сопротивление красноармейских заслонов на пути к Велижу, в деревнях Беляев и Глубокое, где отходящие части нашей армии вывели из строя 13 танков и бронеавтомобилей из 20-й танковой дивизии, приведя в порядок технику, немцы на рассвете 13-го июля осторожно двинулись к Велижу, выслав вперед мотоциклистов и группу танков-разведчиков. На юго-западной окраине Велижа немцы в коротком бою смяли сопротивление отряда из местной молодежи и ворвались в город. Танки, бронетранспортеры, машины с пехотой стали расползаться по улицам. Пехотинцы рассыпались по центральной части города, прочесывая административные здания и жилые дома. Всех, кто оказывал сопротивление, сжигал документы, расстреливали на месте. К 10 часам утра Велиж был полностью в руках немцев.

Захватив Велиж и учитывая важность его стратегического положения, гитлеровцы сразу же стали превращать город в крупный узел фронтового снабжения, наполнили его охранными и карательными формированиями, которые действовали под руководством сформированных здесь на третий день оккупации органов управления.

Немецкие власти образовали и местные органы управления — городскую управу, полицию и биржу труда. Во главе городской управы они поставили бывшего учителя немецкого языка 1-й средней школы города Велижа Астафьева Николая Николаевича, начальником полиции стал Иван Кириенков из д. Крутое.

Утвердившись в Велиже, гитлеровцы стали проводить в жизнь свой «новый порядок», который основывался на политике геноцида, четко сформулированного Гитлером: «Уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви».

На четвертый день в городе появились объявления и приказы военного коменданта, который требовал явиться на регистрацию всем коммунистам и комиссарам. Евреи, которых немцы называли «юде», объявлялись вне закона, и связь с ними русского населения категорически запрещалась. В городе было введено военное положение. Все виды оружия, боеприпасы, радиоаппаратура подлежали сдаче.

Каждый приказ, каждое объявление военной комендатуры заканчивались фразой: «За неповиновение — смертная казнь». Слова «смерть», «расстрел», «повешение» прочно вошли в жизнь велижан в тот мрачный период.

Во второй половине июля еврейскому населению города было приказано пройти регистрацию, после которой они были обязаны на верхней одежде на груди и на спине пришить лоскуты — латы из желтой материи, как отличительные знаки их принадлежности к неполноценной расе. Появление еврея на улице без опознавательного знака каралось смертью на месте. В это же время появился очередной приказ оккупационных властей на немецком и русском языках, который требовал свести все еврейское население города в рабочие батальоны, запретить евреям все виды трудовой деятельности, кроме работ, которые укажут немцы. Мужчин и юношей немецкие дорожники стали использовать на ремонте полотна шоссейной дороги Велиж — Демидов — Смоленск, которое проходило через самую широкую и длинную улицу Володарского. Часто можно было видеть на этой улице (в период оккупации немцы ее переименовали в Демидовштрассе) рабочих еврейского батальона с лопатами и кирками в руках. Одни кирками разбивали кирпичи, которые привозили на машинах немецкие дорожники-саперы из центра города от разрушенных во время бомбежек зданий, другие укладывали битый кирпич на полотно проезжей части дороги. Если кто-то уличался в нерадивом отношении к работе, конвоиры заставляли жертву взять кирку или лопату в вытянутые руки и по команде конвоира приседать столько раз, сколько он назначит. Обычно назначали 100–150 приседаний. Уже после 50 приседаний истощенный человек падал в изнеможении, но его пинком сапога или ударом приклада винтовки заставляли встать, и истязание продолжалось.

В один из августовских дней из центра города подкатила легковая машина, в которой сидел немецкий офицер. Машина остановилась возле работающих евреев на ул. Володарского. Офицер вылез из машины. Он был в френче, брюках галифе, до зеркального блеска начищенных сапогах и со стеком в руке. Шофер начал разворачивать машину. Офицер стал на обочине дороги и что-то сказал конвоиру. Тот подошел к одному из работающих и прикладом винтовки подтолкнул его в сторону офицера. Когда рабочий приблизился к офицеру, тот хлестнул его стеком по плечу. Еврей упал на колени (это был далеко не молодой мужчина) и стал что-то говорить офицеру в свое оправдание, а тот вторично огрел его стеком по спине и что-то повелительно приказал. Избиваемый человек обхватил руками сапоги этого изверга и стал целовать носки его сапог. Тогда носком сапога этот садист стал бить свою жертву в лицо и бил до тех пор, пока из носа этого человека не пошла ручьем кровь. Удовлетворив свою звериную тягу к насилию над слабым, этот «цивилизованный европейский дикарь» спокойно сел в машину и укатил к центру города.