Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

Еще не совсем рассвело, когда по моей команде роты с криком «Ура!» атаковали противника. Немцы сначала отстреливались, а потом, покинув траншеи, бежали к деревне. Несколько немцев, не успевших бежать, сдались в плен. Ими оказались юнцы 17–18 лет, какой-то немецкой школы «гитлерюнгенд», которых бросили на прикрытие прорыва. Не задерживаясь в траншеях, мы стремительным броском захватили деревню. К исходу дня заняли еще две близлежащие деревни и заняли оборону полудугой, имея фланги у р. Вазуза, фронтом к пос. Карманово. Местность в этом районе была равнинная, луга вдоль реки скошены, везде стояли небольшие стожки сена, вокруг ржаные и картофельные поля, поэтому наблюдение за противником было ограничено. С рассветом 8 августа появились немецкие штурмовики по 20–25 самолетов. Они становились в круг и, пикируя, включали мощные сирены, сбрасывая бомбы и вели пулеметный огонь. Утром за нами должны были отправиться остальные подразделения полка, но немецкая авиация воспрепятствовала этому. Единственная лодка была разбита, подходы к реке постоянно контролировались вражеской авиацией. Так мы и остались одни на противоположном берегу без артиллерии и без связи, ибо кабеля хватило лишь до первой деревушки, а мы уже продвинулись еще на 3 км.

Сплошной обороны у нас не было, мы окопались у двух деревень и оседлали дороги, идущие со стороны Карманово. Жителей в деревнях не было, они были угнаны в тыл. Около 20.00 со стороны пос. Карманово послышался гул моторов, вскоре мы увидели 4 вражеских танка. Они шли по ржи на роту капитана Бергольца, за танками шла цепь немецкой пехоты. Началась первая контратака противника, рассчитывавших сбросить нас с занятого плацдарма в реку. Мы не успели окопаться в полный профиль, но укрыться от разрывов снарядов, мин и пуль уже можно было. У Бергольца в роте было 4 противотанковых ружья из учебного взвода, но я приказал через посыльного передать ему еще 4 ПТР правофланговой роты. Когда танки на малой скорости подходили к обороне, «пэтеэррвцы» открыли по ним огонь. Начался ожесточенный бой. Немцы с криком, во весь рост, ведя огонь из автоматов и винтовок, бежали к нашей обороне, но и наши солдаты не дрогнули, открыли по немцам огонь из всех видов оружия.

Чтобы облегчить участь роты Бергольца, я направил туда свой резервный взвод, который должен был ударом с фланга вынудить немцев откатиться назад. Используя высокорастущую рожь, резервный взвод скрытно вышел во фланг немцам. К этому времени были подбиты 2 танка, остальные два сначала остановились, а затем стали пятиться назад. В это время резервный взвод открыл огонь вдоль немецкой цепи, и немцы стали поспешно отступать, оставляя на поле боя своих убитых и раненых. Контратака была отбита. У нас потери были сравнительно невелики, несколько убитых и человек 15 раненых солдат и сержантов.

Всю ночь на 9 августа я не смыкал глаза, боялся повторения контратаки, которая могла бы для нас быть гибельной. Лишь с рассветом 9 августа я добрался к телефону и доложил командиру полка о боевых делах. Он меня отругал, что не поддерживаю с ним постоянную связь, но ведь это от меня не зависело, связь в батальон должна обеспечивать полковая рота связи, а у них не хватило кабеля. Но командир полка сказал, что он наблюдал, как мы отбивали контратаку, и сообщил, что скоро переправятся остальные батальоны и что справа от нас переправились кавалеристы, которые также захватили плацдарм. Но 9 августа полку не удалось переправиться, так как авиация немцев беспрерывно бомбила и обстреливала переправу. Часов в 12.00 9 августа немцы вновь контратаковали наш батальон. 6 танков и большое количество пехоты устремились к нашей обороне. Они рассредоточились по всему фронту и быстро придвигались к нам. Откровенно говоря, я думал, что это конец, что мы не выдержим. Помощи ждать неоткуда. Но когда «пэтеэровцы» подбили один танк, а затем справа еще один, движение немцев замедлилось. Встретив противника дружным пулеметным и винтовочным огнем, мы вынудили его залечь во ржи, а затем после 2-часового боя отойти. Больше немцы в этот день к нам не совались.

Вечером 9 августа после очередного доклада командиру полка о боях за день, о подбитых танках, а их уже стало 4, он меня похвалил и сказал, что представит меня к награде. Вместе с тем он потребовал, чтобы батальон в ночь на 10 августа попытался захватить соседнюю деревню справа и соединиться с соседями кавалеристами, а ночью он переправит весь полк и сменит наш батальон. В заключение он мне сказал, что приказ о захвате деревни должен быть выполнен во что бы то ни стало, иначе я пойду под трибунал. В этот вечер я допустил большую ошибку, направившись к телефону один, без ординарца. Он у меня был старенький, мне его было жаль, он сильно устал, и я велел ему отдыхать, а пошел один.