Лидия Сычёва - Государственное управление в России в 2000–2012 гг. Модернизация монетизации

В России число сотрудников НИИ и промышленных предприятий сегодня составляет 361 тыс. человек, в вузах у нас работает 30 тыс. научных сотрудников и 322 тыс. преподавателей, причем к числу исследователей из них можно отнести только 60 тыс. Средний возраст кандидатов наук достиг 53 лет, докторов наук — 61 года. Большинству специалистов, работающих в высокотехнологичных секторах экономики, уже более 64 лет. «Отсутствие программной поддержки воспроизводства кадров обессмысливает все разговоры об инновационной направленности экономического роста России», — заявил Я. Кузьминов.

Появлению программы предшествовал доклад на Совете по науке и образованию при Президенте. Далее все происходило в соответствии с евангельскими посланиями: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворяют» , — Владимир Путин дал распоряжение подготовить необходимые меры для привлечения молодых кадров в науку. Основные положения проекта представил собравшимся директор Департамента научно-технической и инновационной политики Минобразования Александр Хлунов. По сути, программа — собранный воедино практический опыт отдельных вузов. Для привлечения молодежи в науку и высшее образование предлагается довести средний уровень зарплаты ученого до 30 тыс. рублей в месяц. Выявлять перспективных учеников на раннем этапе обучения поможет система школьных олимпиад, а строительство десяти гостевых научных городков упростит ученым передвижение и обмен опытом. Целями программы обозначено увеличение доли работников в возрасте до 39 лет как минимум до 30 процентов. Цена вопроса — 15 млрд рублей (собравшиеся сошлись во мнении, что это мало — для начала неплохо бы 35 млрд рублей в год).

На заседании Комиссии выступил ректор МГУ Виктор Садовничий. По его мнению, главное негативное последствие, которое произошло в 90-е годы, — это разрушение научной среды. «Я часто привожу в пример ту творческую обстановку на мехмате МГУ, которая существовала в 60-е годы. Мир не понимал, что у нас происходит, как это возможно: на пятистах семинарах, что проходили на факультете, был охвачен практически весь спектр математической науки. До сих пор зарубежные исследователи пишут об этом периоде как о чуде — откуда это явилось? Никонов, Самарский, Петровский, Келдыш — каждое имя было звездой. За ними шли ученики, создавались научные школы».

Именно воссоздание научной среды, по мнению В. Садовничего, должно стать главной целью программы. Для ученого важна не только зарплата, но и престижность его труда, а также возможность заниматься любимым делом в главных научных центрах. А это — вопрос жилья, семейных общежитий и пр. Гении часто рождаются в провинции, и потому следовало бы продумать программу привлечения талантливых иногородних ученых, которые пока вынуждены уезжать, разумеется, большей частью на Запад. Не менее важна для научных школ и покупка дорогостоящего оборудования, приборов.

«В науке сейчас идет жесткая конкуренция, и в мире стараются нас не цитировать, — заявил В. Садовничий. — В некоторых странах существует даже негласное правило — при заявке на грант ученый должен не ссылаться на русских, иначе он не получит эти средства. Мы мало публикуем в ведущих журналах — и мы обязаны прорвать информационную блокаду». Кроме того, еще одним последствием провальных 90-х стало то, что мы почти полностью перестали переводить на иностранные языки наши учебники. Сейчас книги, написанные нашими учеными, практически никто не знает — это связано и с тем, что поле употребления русского языка за последнее десятилетие значительно снизилось. Отсутствие системы перевода наших учебников приводит к еще большей международной изоляции России.

Ректор Российской академии адвокатуры Гасан Мирзоев говорил о проблемах высшей школы. Отметив, что «судьба государства находится в руках юристов», он выразил озабоченность качеством и количеством подготовки кадров, особенно по гуманитарным специальностям. По мнению Гасана Борисовича, примерно 20 процентов наших заключенных находятся в местах не столь отдаленных из-за судебных ошибок. (От себя добавим: не меньшее количество из тех, что должны сидеть в тюрьме, у нас гуляют на свободе…).

Итог дискуссии подвел министр образования Андрей Фурсенко. Выступление его отличалось некоторой парадоксальностью суждений: «Два часа обсуждения вызвали у меня страх — это первая программа, которая вызывает общее единодушие, а это один из верных признаков того, что ничего не будет принято». И далее: «Есть опасность превращения программы в братскую могилу. Потому что желания огромны: либо мы распылим средства, либо поставим заведомо нереализуемые запросы».