Лидия Сычёва - Государственное управление в России в 2000–2012 гг. Модернизация монетизации

До последнего времени федеральные СМИ упорно молчали о новом «модернизационном проекте». Это кажется странным: у нас даже открытие молочнотоварной фермы на сто голов описывается многократно на всех стадиях — от замысла до последнего удоя. Это не метафора — самой доводилось «освещать» именно такие достижения народного хозяйства. А тут вдруг такая загадочная тишина! И только в мае этого года, когда жители Новохопёрска, Урюпинска, Борисоглебска, Воронежа вышли на массовые митинги с требованием остановить разработку месторождений, когда граждане создали инициативную группу и заикнулись о референдуме, в СМИ стали появляться публикации на эту тему. Но дело было сделано — конкурс на разработку Роснедра уже провели. И выиграла его Уральская горно-металлургическая компания (УГМК), а вовсе не инициатор всей этой истории — компания «Норникель».

Слово «уральская» звучит красиво. Но кто же они, хозяева никелевой руды?! У УГМК есть официальный реестродержатель. Последний раз список лиц, имеющих право на участие в общем собрании акционеров данного ОАО, составлялся 19 марта 2012 года. Владельцев трое: «ТАЛБЕРГ ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД» (7,5 %), «БЕРГЕНД ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД» (8,5 %), «СЕЛМАРЕКО ЛИМИТЕД» (85 %). Все три таинственных «лимитеда» зарегистрированы на Кипре, информация о них эмитенту (акционерному обществу т. е.) не предоставлена.

Вот так да! Возникает вопрос: кто же настоящий владелец компании?!.. Неужели?.. Даже страшно вымолвить кто… Но мы будем держаться версии, имеющей хождение в прессе, что это — олигарх Искандар Махмудов (16-е место в рейтинге отечественных миллиардеров за 2011 год). Но как объяснить победу этой компании?! Конкурс был проведен 22 мая 2012 года с огромным количеством нарушений. Главное из них — это отсутствие у победителя собственных мощностей по выплавке металлического никеля — параметр, определенный документацией как основной. В России всего четыре компании, которые занимаются производством никеля — «Норникель», «Южурал-никель» (Мечел), «Уфалейский никелевый комбинат» и «Режникель». УГМК среди них нет! Зато компания связана с Glencore International, и эта фирма тоже будет иметь непосредственное отношение к воронежским рудникам. Glencore — фирма с весьма скандальной историей. А связана компания с ещё одним российским олигархом (тоже бывшим сотрудником КГБ) гражданином Финляндии Геннадием Тимченко.

Впрочем, по большому счёту, воронежцам всё равно, кто победил в конкурсе — Владимир Стржалковский, Искандар Махмудов или Геннадий Тимченко. Никто из этих людей и их родственников не будет жить на отравленной кислотными дождями земле, пить погубленную химикатами воду, встречать «рассветы» близ обогатительной фабрики. Спасибо интернету: достаточно зайти в сервис Googl карты, чтобы увидеть в реальном времени Норильск и окрестности — снимок со спутника. Вид этой «марсианской пустыни» — памятник убитой природе и дикому капитализму. По данным Росстата, Норильск — самый грязный город России, продолжительность жизни здесь на десять лет меньше, чем в среднем по стране.

Вопрос для жителей Черноземья стоит по-другому: ради чего затеяно потрошение стратегических запасов никеля? До последнего времени эти месторождения были засекречены — ни в одном из аналитических обзоров по природным ископаемым России они даже не упоминалось. Но ещё в 2004 году на землях области вели разведку геологи из частных структур, а в 2009 году Искандар Махмутов встречался в Воронеже с губернатором области Алексеем Гордеевым. О чем договаривались стороны? В прессе об этом не сообщалось.

Идём дальше. Россия по запасам никеля занимает лишь четвертое место в мире (7,9 %). При этом мы — главная страна-экспортер, наша доля — аж 35 %! Больше, чем треть на мировом рынке — российский никель. Ежегодно мы наращиваем его добычу. В 2010-м году, например, произвели 276,3 тыс. тонн. Почти 95 % ушло на экспорт. (Ну, разве Россия после этого — не сырьевой придаток?! Причем, уже не Запада, а Китая, который становится основным потребителем этого металла. То есть мы сознательно делаем сильнее своего соседа, развивая его экономику.)

Для сравнения: в последний год существования СССР, в 1991-й, мы произвели 279,1 тыс. товарного никеля. 75 % металла остались в стране, он был востребован отечественной промышленностью.

75 % и 5 % — есть разница, не правда ли?! То есть никакими внутренними производственными потребностями разработка стратегического месторождения не обусловлена. Более того, наш никель не очень-то и ждут на мировом рынке: предложение на этот металл превышает спрос, цены упали в несколько раз со времен «тучных» 2004–2005 гг. То есть на данном направлении наше сражение за право называться «сырьевым придатком» смотрится как-то особенно абсурдно. Запасы норильских, кольских и уральских руд все ещё велики, их достаточно для многих лет разработки. Зачем же начинать новое месторождение, если в период кризиса заводы по производству никеля в России останавливались — им некуда было сбывать свою продукцию?! В то же время южнокорейская компания POSCO и вовсе объявила о начале использования технологии изготовления нержавеющей стали без применения никеля.