Лидия Сычёва - Государственное управление в России в 2000–2012 гг. Модернизация монетизации

У всех нас, кто имеет непосредственное отношение к языку — поэтов, журналистов, литераторов — есть величайшая ответственность, миссия — хранить и множить чувство сопричастности к великому. Эта ответственность — больше, чем власть. Во всяком случае, власть земная — депутата ли, министра, или даже президента. И наш долг — говорить о том, о чем земная власть стыдливо или неумно молчит. Говорить ясно, точно и беспощадно.

Русский язык и русские в Татарстане. Я — гость Казани. Гость Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык в школе: опыт, проблемы, перспективы».

Гостиница «Татарстан» — в самом центре, и, вероятно, одна из лучших в городе. Зеркальные лифты — я поднимаюсь на свой этаж. В лифте — краснолицый, среднего роста, мужчина. В шапке, куртке. Судя по одежде — среднего достатка, хотя гостиница «Татарстан» — не из дешевых.

Он коротко спрашивает меня по-татарски.

— Я не знаю языка, — я извиняюще повожу плечами.

— Вы русская?

— Да.

— Русским хорошо, — с неожиданной злобой говорит он. — Самая выгодная нация. Можно ничего не делать, только жрать да с… ть, — двери мягко открылись, и он растворился на своем этаже.

…Теперь я благодарна этому «пламенному патриоту» за науку. Во-первых, он меня сразу избавил от романтического восприятия здешних мест. Во-вторых, пусть примитивно, грубо, натуралистически, но зато ясно, он «перевел» для меня смысл велеречиво-восточной, «взвешенной» государственной политики «суверенной» республики. Жаль, конечно, что в лифте ехала я, а не Пушкин, не Шаляпин или не Алексей Пешков. Вряд ли бы они стали «труженику» рассказывать про «вклад России» — это бесполезно. Просто дали бы по физиономии, и всё. Но смысл местного «патриотизма» в том и состоит, чтобы брать вверх в заведомо неравной борьбе. Не полезет ведь женщина драться с мужчиной, и уж, конечно, не унизится до ответных оскорблений.

Этот случай — всего лишь ничтожнейшая песчинка в огромных часах по имени «Время». Но я не могу не придавать этому случаю значения; ведь тогда и то, что я испытала, глядя на церковь, где венчались Пушкин и Натали — тоже ничего не значит! В жизни каждого человека, и народа, и государства, при всей их широте, непознаваемости, неожиданности, есть некая неведомая цельность. Я до сих пор жалею, что опешила тогда, в лифте, просто растерялась от такой беспочвенной наглости, совершенно беспричинного хамства, и не нашлась, что сделать, сказать. Это чувство обиды на себя мучает меня до сих пор.

Нынешняя власть в Татарстане есть, по моему мнению, упрощенная схема, под которую подгоняется действительность, схема, настолько примитивная, «обобранная», заимствованная, а не выросшая из глубин здешней жизни, что она поражает всякого, кто прибыл «извне», именно своим абсурдным схематизмом.

В основе этой схемы — неестественное, непропорциональное и, прямо скажем, незаслуженное засилье во властных структурах представителей «титульной нации».

Обратимся к брошюре В. С. Малахова «Золотое кольцо России и наследники Золотой Орды» (М., 2000). «По официальным данным в 1989 году проживало: татар — 48,5 %, русских — 43,3 %, остальные — 8,2 % — чуваши, мордва, украинцы и др. Следовательно, первых меньше половины от числа жителей. Но в Госсовете (парламенте) РТ 85 % мест занимают татары. В совете министров РТ из 35 членов кабинета 26 татар, или 75 % от общего состава. Остальные члены кабинета возглавляют, как правило, второстепенные министерства и госкомитеты: охрана окружающей среды, санитарно-эпидемиологический надзор, соцобеспечение и проч.

В Казани проживают 60 % русского населения, но оно имеет лишь 33 % мест в горсовете. Из 52 глав районной администрации — 43 татарской национальности, или 82, 5 %, а вместе с заместителями татары в администрациях представлены 90 %».

Как же возникла подобная диспропорция? Избирательная «машина» работает таким образом, что голос одного сельчанина (а татарское население преобладает в сельских районах) весомее голоса жителя Казани в 4,3 раза. «Он из деревни» — уничижительная характеристика, которую дают представители местной интеллигенции многим «столпам власти». Характеристика эта — вариант известной пословицы: «Из грязи — в князи». Из людей с минимальным уровнем культуры, кругозора, строится властная «пирамида». Видная внешность, татарская фамилия, сотовый телефон… Пирамида устойчива, потому что в «восточных» авторитарных системах предполагается, что маленький начальник всегда глупее большого начальника, а уж умов выше «первого начальника» существовать не может в принципе. Кадровый подбор идет строго по «чертежу». Какие уж тут «альтернативы», «ротации»… Третий президентский срок — вынь да положь.