Надежда Гарифуллина - Анти-Зюгинг [Зюгановщина как оборотная сторона горбачевщины]

«Так вот, я повторю еще раз — попытка принизить все в дореволюционной истории была одной из грубейших ошибок. И это по нашей истории прослеживается четко», — говорит он в интервью корреспонденту «Правды» В. Большакову. («Г.А. Зюганов и о Г.А. Зюганове», Пермь, 1995 г., стр. 247.)

Лидеру КПРФ нелишне бы знать, что руководство СССР, лично Сталин, решавшие в первые два десятилетия Советской власти колоссальные, а порой просто неподъемные по объему и масштабам задачи социалистического строительства, большое внимание уделяли проблемам народного образования, культуры, в частности, в числе неотложных государственных задач считали необходимыми подготовку и издание истории СССР. Такое задание было дано группе ученых, однако проделанная ими работа не удовлетворила Сталина и его ближайших соратников: вместо истории СССР они представили историю Руси. 8 августа 1934 года И.Сталин, А.Жданов и С.Киров выдают свои «Замечания по поводу конспекта учебника по истории СССР». В нем говорится:

«Группа Ванага не выполнила задания и даже не поняла самого задания. Она составила конспект русской истории, а не истории СССР , то есть истории Руси, но без истории народов, которые вошли в состав СССР (не учтены данные по истории Украины, Белоруссии, Финляндии и других прибалтийских народов, северокавказских и закавказских народов, народов Средней Азии и Дальнего Востока, а также волжских и северных районов, — татары, башкиры, мордва, чуваши и т.д.)».

Подробно изложив замечания, Сталин, Жданов и Киров в заключение высказали пожелание-установку: «Нам нужен такой учебник истории СССР, где бы история Великороссии не отрывалась от истории других народов СССР, — это во-первых, — и где бы история народов СССР не отрывалась от истории общеевропейской и вообще мировой истории, — во-вторых». (И.Сталин, Сочинения, М., издательство «Писатель», 1997 г., т.14, стр. 40, 42)

Можно ли на основании этого письма обвинять Сталина в русофобии и в том, что он будто бы требует «искоренить русскую историю»? Любой непредвзятый человек ответит отрицательно. Образован Советский Союз, естественно, возникла потребность в учебнике истории всех народов, а не только русского народа. Но это отнюдь не оскорбляет достоинства и роли последнего.

Судя по воспоминаниям современников, публичным выступлениям и трудам вождя, сам Сталин великолепно знал русскую историю. И не просто знал, но и выступал против ее искажения.

19 июля 1934 года он пишет письмо членам Политбюро ЦК ВКП(б) «О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма»»:

«Рассылая членам Политбюро ЦК статью Энгельса «Внешняя политика русского царизма», считаю нужным предпослать ей следующие замечания.

Товарищ Адоратский предлагает напечатать в ближайшем номере «Большевика», посвященном двадцатилетию мировой империалистической войны, известную статью Энгельса «Внешняя политика русского царизма», впервые опубликованную за границей в 1890 году. Я считал бы вполне нормальным, если бы предлагали напечатать эту статью в сборнике сочинений Энгельса или в одном из исторических журналов. Но нам предлагают напечатать ее в нашем боевом журнале, в «Большевике», в номере, посвященном двадцатилетию мировой империалистической войны. Стало быть, считают, что статья эта может быть рассматриваема как руководящая или, во всяком случае, глубоко поучительная для наших партийных работников с точки зрения выяснения проблем империализма и империалистических войн. Но статья Энгельса, как видно из ее содержания, несмотря на ее достоинства, не обладает, к сожалению, этими качествами. Более того, она имеет ряд таких недостатков, которые, если она будет опубликована без критических замечаний, могут запутать читателя.

Поэтому я считал бы нецелесообразным опубликование статьи Энгельса в ближайшем номере «Большевика». (И.Сталин, Сочинения, М., Писатель, 1997 г., т 14 стр. 18)

А затем Сталин на пяти книжных страницах подробно, аргументировано излагает свои критические замечания к статье Энгельса. За недостатком места приведу лишь один из них:

«1. Характеризуя завоевательную политику русского царизма и воздавая должное мерзостям этой политики, Энгельс объясняет ее не столько «потребностью» военно-феодально-купеческой верхушки России в выходах к морям, морских портах, в расширении внешней торговли и овладении стратегическими пунктами, сколько тем, что во главе внешней политики России стояла якобы всемогущая и очень талантливая шайка иностранных авантюристов, которой везло почему-то везде и во всем, которой удивительным образом удавалось преодолевать все и всякие препятствия на пути к своей авантюристической цели, которая удивительно ловко надувала всех европейских правителей и добилась, наконец, того, что сделала Россию самым могучим в военном отношении государством.