Анатолий Ткаченко - Этюды о выдающихся украинцах [калибрятина]

ещё не умея танцевать, ещё не зная танцевальной техники, но я

знал, что овладею ею и что ничто, никакие препятствия не оста-

новят меня на этой моей дороге».

Но Нижинская отказалась принять его в свою студию без

объяснения причины. Её отказ был для Лифаря большим ударом

и он решил поступить в балетную секцию Центростудии, в кото-

рой также преподавала Нижинская. Однако занятия у Нижинской

продолжались недолго, так как она вскоре эмигрировала во Фран-

цию. Бездействовать он не мог и стал в одиночку изучать танец.

Напряжённая одиночная работа перед зеркалом продолжалась

пятнадцать месяцев, в течение которых он обрёк себя на суровый

аскетизм. В студии проводил по пять-шесть часов в день. Порою

у него возникали сомнения, когда казалось, что ничего не выйдет.

Наступала депрессия и он был близок к нервному расстройству,

но не заболел только благодаря огромной силе воли, давшей неис-

сякаемые запасы энергии для продолжения работы.

Это был очень важный период в его жизни, он становился

не только танцором, но и интеллектуально развитым человеком. В

145

Этюды Этюды

это время он много читал, размышлял, занимался музыкой, целы-

ми вечерами играя на рояле. Он многое понял, прочитав все

произведения А.С. Пушкина, музыка стихов поэта завораживала

его. Пушкин для него стал учителем жизни, с Пушкиным ему ста-

ло легче жить. Позднее он писал: «Пушкин был и навсегда оста-

нется моей радостью, солнечным лучом в моей жизни. Как тепло-

та материнской ласки он дорог и близок моему сердцу. Он согре-

вал меня, утоляя мою духовную жажду». В это время сложились

и музыкальные вкусы Лифаря. Он понял, что душой музыки, как

и душой поэзии и танца является ритм. Его богом стал Моцарт,

любимыми композиторами были Шопен и Вагнер. Период оди-

ночной работы завершился становлением личности Лифаря и он

был готов войти в большую жизнь.

В один из осенних дней 1922 г. Нижинская прислала своим

ученикам телеграмму, в которой сообщала, что С.П.Дягилеву для

пополнения его «Русского балета» нужно пять её лучших учени-

ков. Среди указанных фамилий Лифаря не было. Ученики Ни-

жинской собрались на совещание, один из указанных в телеграм-

ме не пришёл и в Париж сообщили, что вместо него приедет Ли-

фарь.

Лифарь стал готовиться к переходу через бдительно охраня-

емую границу. Семья всячески содействовала его плану бегства за

границу от убожества советской жизни. Первая попытка перехода

советско-польской границы в ночь с 25 на 26 октября 1922 г. за-

кончилась его задержанием. Но Лифарю удалось бежать из-под

ареста и после опасных для жизни приключений он вернулся в

Киев. Вторая попытка побега была удачной. В ночь с 5 на 6 дека-

бря 1922 г. он в районе города Ривно перешёл границу и отпра-

вился в Варшаву. В Польше Лифарь был человеком без прав, до-

кументов и денег. Приходилось скрываться от полиции и голо-

дать. Получив от Дягилева аванс и выхлопотав паспорт, Лифарь

13 января 1923 г. приехал в Париж. Начался новый, заграничный,

период жизни.

«Русский балет», в котором стал работать Лифарь, был со-

здан в 1911 г. русским театральным деятелем и пропагандистом

русского искусства за рубежом Сергеем Павловичем Дягилевым

(1872 – 1929). В 1920-х годах он утратил национальный характер

146

Этюды Этюды

и стал явлением западно-европейской культуры. Со смертью Дя-

гилева он в 1929 г. прекратил своё существование.

Два трудных побега из Киева надорвали здоровье Лифаря и

обессилили его. Ему трудно было приспособиться к новой жизни,

он чувствовал себя одиноким. От одиночества спасала работа. Он

работал не только на репетициях, но и вечерами на монте-кар-

ловском молу в Монако и ночью на асфальте перед гостиницей в

Париже, не замечая как проходит время. На его работу вскоре

обратил внимание Дягилев и в апреле 1923 г. он впервые высту-

пил в кордебалете в сценах из балета «Спящая красавица».

От постоянного недосыпания и напряжённой работы Ли-

фарь стал терять силы, у него часто кружилась голова, плыли кру-

ги перед глазами, но он продолжал упорно работать и учиться.

Овладение техникой танца принесло ему не только большую ра-

дость, но и большую горечь от недоброжелательного и завистли-

вого отношения труппы к его успехам. 30 ноября 1923 г. он запи-

сал в дневнике: «Чем лучше я танцую, чем больше я учусь и ра-