Лин Паль - История Империи монголов - До и после Чингисхана

Халиль-Султан, сын Мираншаха, и Ахмед, сын Омар-шейха находились в Ташкенте. Султан Хусейн — в Ясах. Зима в тот год была страшно холодная. Это кстати и послужило причиной болезни и смерти Великого Эмира: он пытался согреться, употребляя много вина. Это его и сгубило.

Перед смертью эмир очень хотел видеть своего Шахруха, но понимал, что умрет раньше, чем тот приедет. Тимур был уже слаб, жить ему оставалось недолго. И он простился лишь с теми, кто сопровождал его в походе. Сразу после его смерти возникли и первые сложности: никто не знал, что делать дальше. Между детьми Тимура согласия не было. Боялись и мятежа в войсках.

И по словам хрониста, вельможи «…и другие приближенные собрались и поклялись усердно выполнить завещание всемогущего властелина. Так как поход еще не был отменен, они держали в тайне смерть эмира, запретили женщинам переодеться в траурную одежду и громко плакать и рыдать, чтобы враги как можно дольше не знали о случившемся. Они послали гонца к царевичу Халил Султону и другим вельможам Ташкента и оповестили их о случившемся. Отправили гонца в Яси и Сайран к царевичу Султан Хусайну (сыну дочери Темурлана) и сообщили ему об ухудшении здоровья всемогущего властелина, просили срочно приехать. Хизр Кучина с письмом отправили в казну к Пир-мухаммаду, сообщили ему о смерти эмира, его завещании о назначении Пирмухаммада наследником престола. Его просили как можно скорее отправиться в столичный Самарканд…

Всем царевичам и правителям в разных странах и областях были отправлены послания с извещением о трагическом событии и с предупреждением сохранять бдительность, укреплять власть и защищать свою территорию от посягательств врагов и недоброжелателей, которые, затаившись, годами ждали этого момента… В четверг ночью, во время молитвы „хуфтан“ указанного месяца (февраль), завернув гроб в драгоценные райские благословенные ткани, вынесли из Отрора и отправились в Самарканд. Ночью перешли реку Худжанда по льду и остановились в роще на берегу реки. Расстояние от Отрора до реки составляет два фарсаха (12–16 км).

Как только рассвет разорвал юдоль траурной ночи, людей охватила горечь и, потеряв всякое терпение и забыв осторожность, все люди: женщины и мужчины, сопровождавшие гроб, начали так громко рыдать и плакать, что это доходило до небес».

Самое трудное было — это скрыть смерть Тимура от Султан Хусейна, который и при жизни эмира показывал желание править самостоятельно, только железная рука Тимура сдерживала эти порывы. После его смерти можно было предположить худшее. Именно поэтому всем родственникам сказали о смерти эмира, а Султан Хусейну — об ухудшении его здоровья. Вельможи рассуждали так: Султан Хусейн отправится в Отрар, а тем временем Тимур будет уже покоиться в Самарканде, и на престол взойдет Пирмухаммед. Но у Султан Хусейна были, вернее всего, тайные осведомители. Вместо того, чтобы спешить к смертному одру Тимура, Султан Хусейн пошел на Самарканд.

«Он распустил часть своего войска, — писал Едзи, — взял их коней и вместе с тысячами отборных воинов, с запасными конями двинулся в путь и, переправившись через реку Худжанд, по дороге Казак отправился в Самарканд, чтобы обманом проникнуть в город. В тот же день, в полдень вернулся посланный к нему гонец и принес это известие. Так как время было неспокойное, всех охватил страх и смятение».

Это известие посеяло среди вельмож панику. Было даже приказано взять Султана Хусейна и поместить под стражу, как только появится. Гроб тем временем двигался к столице. Это было весьма скрытное мероприятие.

Поскольку невозможно было отрицать наличие в процессии мертвого тела, объявили, что везут внезапно умершую в походе жену Тимура (одну из его многочисленных жен). А для того, чтобы даже это не стало темой разговоров среди простонародья, всем сопровождающим гроб велели снять траурные одежды. 23 февраля 1405 года тело Тимура привезли в Самарканд и тут же поместили в склеп. Вроде бы все сошло нельзя как лучше. Тут-то и стало ясно, как все ошибались.

Не Султан Хусейна следовало бояться, а внука Тимура Халиль Султана. 18 марта он неожиданно захватил власть. Сначала Халиль Султану присягнул весь Ташкент, затем — Самарканд. Историки рассматривают эту присягу Халиль Султану как простую узурпацию им власти, но все, видимо, обстояло сложнее. Халиль Султана любили, он был умен, отважен и великодушен.

Когда эмиры с малолетними внуками-наследниками подошли к Самарканду, город заперся и отказался их впустить, войти за стены разрешили только женщинам, ссылаясь на ожидание законного наследника и боясь именно захвата власти. Впрочем, в тридцатилетием Пирмухаммеде никто не желал видеть великого эмира, слишком он на эту роль не подходил. Но Халиль Султана впустили, и это — показатель реального отношения к борьбе за тимурово наследство. А ведь возможных претендентов на власть было больше, чем Халиль султан или Султан Хусейн, или Улугбек с Ибрагимом. Узнав о смерти Тимура, все рассаженные по империи правители тимурова дома сразу почувствовали себя полновластными царьками и стали чеканить собственную монету. Пирмухаммед был слишком далеко — в Кандагаре, в зимнее время путь оттуда был тяжел и долог. Даже эмиры, поклявшиеся Тимуру возвести на престол Пирмухаммеда, понимали, что это в данной ситуации плохой выбор, он дарит не власть, а череду усобиц. И каждый тимурид готов был попробовать взять власть, которая так плохо лежит.