Виктор Сутормин - Вокруг Кремля и Китай-Города

Снос церкви Троицы в Полях, 1934. Открытка из коллекции Александра Кукушкина

Поединок происходил на обширной поляне, со всех сторон огороженной. Участники боя облекались в полные доспехи и дрались до первой крови (этот обычай сохранялся у мальчишек в уличных драках до середины ХХ века). В качестве оружия использовались не мечи, как в западных странах, а деревянные жерди в человеческий рост, подобные копью без наконечника – мечом ведь не каждый владел, да и не каждый обладал таким дорогим оружием. Весила боевая дубина с полпуда и называлась ослоп (или остолоп).

Для женщин, драться дубьём не обученных, существовала облегчённая версия поединка: противницы становились по разные стороны канавки с водой и, наклонив головы, хватали одна другую за волосы; по команде судьи начинали тянуть, и кто кого перетягивал, ту и признавали правой. (Уж не из этой ли юридической практики произошло выражение «судебная тяжба»?..)

Таких полей в Москве было несколько: у церкви Параскевы Пятницы в Охотном Ряду, у церкви Святого Георгия на Всполье и здесь, на берегу речки Неглинной. В этой маленькой церкви молились перед поединком, в ней же могли и отпеть того, кто Небесами был сочтён «повинным смерти».

Этот фундамент и несколько надгробий – всё, что осталось от церкви и погоста. Почти четыреста лет простоял храм, построенный в 1534–1538 годах и сломанный вместе с Китайгородской стеной. Точнее сказать, целых семь храмов, деревянных и каменных, сменяли друг друга на этой площадке, пока большевистские власти не навели свой порядок.

Почему памятник был установлен здесь, знают многие – совсем рядом, по другую сторону стены, располагался Печатный двор, где в 1564 году дьякон кремлёвской церкви Николы Гостунского Иван Фёдоров отпечатал первую русскую книгу.

Однако мало кому известно, что первая печатня на Руси просуществовала очень недолго.

Издание церковных книг поддерживали митрополит Макарий и сам Иван Грозный, поскольку экспансию католической церкви на восток сдерживать следовало не только силой, но и словом Божьим. Однако у нововведения имелись и противники – не будем забывать, что традиционным способом книги размножали монахи-переписчики, и продажа этих книг была для монастырей серьёзным источником дохода. Кроме того, переписывание церковных текстов – тоже своего рода акт веры, а тут предполагается священнодействие заменить вознёй со скрипучим станком… Да и не враг ли рода человеческого измыслил сие устройство?..

Едва умер митрополит Макарий, как у печатников начались проблемы: сначала пошли пересуды о нечистой силе, потом соседи перестали скрывать своё враждебное отношение, и кончилось дело тем, что на Печатный двор кто-то подпустил «красного петуха». Дьякон с подмастерьями, не дожидаясь чего похуже, бежали в Литву. «Зависть и ненависть нас от земли и отечества и от рода нашего изгнали в иные страны, неведомые доселе».

Памятник Ивану Фёдорову. Фото 1927–1932 годов из архива П. В. Сытина

Памятник Ивану Фёдорову был открыт в 1909 году, и эта история тоже весьма интересна. Некоторые историки утверждают, что Императорское Московское археологическое общество почти сорок лет собирало средства на установку памятника. Могли бы собирать и дольше, но остаток необходимой суммы внёс книгоиздатель Иван Сытин.

Первоначально проектом занимался Марк Антокольский, но у прославленного мастера работа как-то не заладилась, хотя в своё время выполненные им скульптурные портреты Ивана Грозного и летописца Нестора вызывали всеобщее восхищение.

Памятник Ивану Фёдорову. Конкурсные работы. Фото из Ежегодника Общества архитекторов-художников, 1907

Тогда провели конкурс, на который было представлено 28 работ. Члены жюри – художник В. Васнецов, историк В. Ключевский, скульптор М. Чижов, – раскрыв конверты с девизами, изрядно удивились: оказалось, что 1-е и 2-е места заняли работы одного человека, скульптора Сергея Волнухина, представившего на конкурс две модели.

Заслуживает упоминания тот факт, что 3-е место заняла работа Николая Андреева. Дело в том, что в Московском училище живописи, ваяния и зодчества Сергей Михайлович Волнухин преподавал, а Николай Андреев был одним из его учеников, так же как Анна Голубкина и Сергей Конёнков… Слава учеников затмила учителя, и Волнухин мог с полным основанием гордиться этим.