Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Оседлая жизнь в более крупных группах должна была изменить отношение людей друг к другу и к окружающему их миру. В прошлом людям приходилось следовать за пищей, постоянно перемещаясь. Они, несомненно, рассказывали истории о каждом месте, где останавливались: это пещера, где умер мой отец; это место, где наш сын сжег хижину; это источник, где говорят духи, и т. д. Но Айн-Маллаха была не просто одним из таких мест: для жителей деревни, которые жили там, это было особое место. Здесь они рождались, вырастали и умирали. Вместо того чтобы оставлять своих мертвых в местах, которые они, возможно, вновь посетят лишь спустя годы, теперь они хоронили их среди своих домов или даже внутри их. Тем самым они «укореняли» своих предков в данном конкретном месте. Люди теперь заботились о своих домах, вновь и вновь отстраивая их заново.

Они также начали беспокоиться по поводу грязи. Собиратели ледниковой эпохи были неопрятными людьми. Они оставляли места своих стоянок заваленными пищевыми отбросами. А почему бы и нет? К тому времени, когда в этих отбросах заведутся личинки или появятся падальщики, группа, вероятно, уйдет уже далеко в поисках следующего источника пищи. Но в Айн-Маллахе была совсем другая история. Здешние люди никуда не уходили и должны были жить вместе со своим мусором. Археологи нашли в Айн-Маллахе тысячи костей крыс и мышей — животных, которые во время ледниковой эпохи еще не существовали в известных нам формах. Жившим ранее падальщикам приходилось включать человеческий мусор в рамки более широкой стратегии питания. Для них было приятным бонусом, если люди оставляли на полу пещеры кости и орехи. Однако любые протокрысы, которые попытались бы положиться на этот источник пищи, вероятно, умерли бы от голода задолго до того, как люди возвратятся, чтобы его восполнить.

Постоянные деревни изменили эти правила поведения у грызунов. Ароматные и вкусные кучи мусора стали доступны все время, и незаметные мелкие крысы и мыши, которые могли жить прямо под носом у людей, в этих новых условиях чувствовали себя гораздо лучше, нежели крупные и агрессивные особи, привлекавшие к себе внимание. За несколько десятков поколений (для этого могло хватить столетия; ведь мыши, в конце концов, плодятся как мыши) грызуны, в сущности, изменили себя генетически, чтобы обитать вместе с людьми. Незаметные (домашние) мыши и крысы заменили крупных (диких) предков так же полностью, как Homo sapiens заменили неандертальцев.

Домашние грызуны отплатили за этот дар — неиссякаемые отбросы — тем, что испражнялись в запасы пищи и воды, тем самым ускоряя распространение болезней. Именно по этой причине люди стали не любить крыс. А некоторые из нас даже считают страшными мышей. Впрочем, самыми страшными из всех падальщиков были волки, которые также считали отбросы неотразимо привлекательными. Большинство людей видело негативные стороны того, что вокруг них держались эти монстры, подобные описанным в романе «Зов предков». А к более мелким и не столь пугающим грызунам отношение было лучше.

Археологи уже давно предполагали, что люди активно одомашнивали собак — делали из более ручных детенышей волков домашних животных и затем размножали их, чтобы получить еще более ручных щенков, которые любили людей почти так же, как люди любили себя. Однако недавние исследования позволяют предположить, что естественный отбор и на этот раз действовал без нашего сознательного участия. Впрочем, как бы то ни было, но взаимодействие между волками, отбросами и людьми породило животных, которых мы называем собаками. Они, вероятно, могли убивать грызунов — разносчиков болезней, которые конкурировали с ними за отбросы, и даже могли сражаться с настоящими волками. Тем самым собака стала лучшим другом мужчин. А также и женщин: приблизительно за 11 000 лет до н. э. в Айн-Маллахе была похоронена пожилая женщина, у которой одна рука покоилась на щенке. Оба они лежали в такой позе, как будто спали [59] Трогательная сцена, если мы не зададимся вопросом, как этот щенок оказался мертвым одновременно со своей хозяйкой. .

Во введении в эту книгу я развил из высказывания писателя-фантаста Роберта Хайнлайна, что «прогресс двигают не те, кто рано встает, его двигают ленивые мужчины, старающиеся изыскать более легкие способы сделать что-либо», общую социологическую теорию, согласно которой историю делали ленивые, жадные и испуганные люди (редко когда знавшие, что они делали), которые искали более легкие, более прибыльные и более безопасные способы что-либо делать. Этот принцип с лихвой сработал на территории Холмистых склонов в конце ледниковой эпохи, создав особый западный образ жизни, где уровень социального развития был выше, нежели в любой другой части мира.