Файзулла Ходжаев - К истории революции в Бухаре и национального размежевания Средней Азии [2 издание]

Таким образом, джадидизм (и туркестанский и бухарский), имевший одно и то же начало, а именно, русскую революцию 1905 года, в дальнейшем разделился, вернее получил в Туркестане и в Бухаре различное организационное оформление, определившее пути политического развития.

Несомненно, что идеи, проповедуемые джадидами в Бухаре, разделялись и в Туркестане и наоборот, но уже и тогда не было единства цели и средств между туркестанской и бухарской джадидскими организациями.

Отдельные джадиды Туркестана и тогда понимали эту разницу и всеми силами старались содействовать достижению общего благоприятного результата, несмотря на всю разницу приемов и средств в джадидских организациях Бухары и Туркестана.

В этом отношении нельзя не упомянуть имени Махмуд Хаджа Бехбуди 12 [12]. Едва ли кто из туркестанских джадидов того времени может сравниться с ним по политической, общественной деятельности и разнообразию знаний.

Что касается джадидов в Бухаре, то о них надо сказать, что они, представляемые отдельными прогрессивными элементами, недовольные средневековым деспотизмом эмиров и той ужасной беспросветной политической обстановкой, которая была в Бухаре, вначале не имели никакого твердого организационно-партийного оформления и в значительной мере представляли собой не политическую партию, а просто кучку фрондирующих интеллигентов. Все же именно эта кучка явилась тем зародышем, из которого развилось впоследствии /78/ сильное национально-прогрессивное движение, известное под именем джадидизма.

Джадидское движение приобрело организационный характер только с 1910 года, когда под влиянием турецкой 13 [13] и персидской 14 [14] революций весь мусульманский Восток был охвачен ярким национально-революционным возбуждением. /79/

Каковы же были цели, состав и средства джадидской, впоследствии младобухарской организации? В какой обстановке приходилось ей действовать?

В отличие от Айни, у которого выходит, что все началось внезапно, как по мановению волшебной палочки, от того, что идея джадидизма взбрела в голову Ахмада-Кала 15 [15], мы считаем необходимым начать именно с той обстановки, с тех экономических, культурных и политических предпосылок, на фоне которых и благодаря которым развился джадидизм.

Эта работа, конечно, не ученое исследование, мы не претендуем на исчерпывающий анализ эмирской Бухары, но набросать хотя бы легкий силуэт общественных взаимоотношений и противоречий между отдельными слоями и группами бухарского населения, нам думается, совершенно необходимо, ибо вне взаимодействия этих сил, вне связи с той борьбой, которая развертывалась в дореволюционной Бухаре, непонятным и случайным явится само джадидское движение.

Бухара того времени представляла собой, даже при сопоставлении ее с отставшей политически и хозяйственно от Запада на сотни лет царской Россией, - странный и уродливый анахронизм. Географическое положение в самой глубине Средней Азии, вдали от столбовых дорог современной культуры, но в самом центре мировых путей древности; забитое безграмотное население и в то же время на каждом шагу следы высокой арабско-персидской культуры, ставшей для нашего времени тоже, конечно, анахронизмом; тяжкий деспотизм эмира и весь строй древней деспотии, искусственно консервируемый и охраняемый из политических видов русскими штыками, - такова была эмирская Бухара. /79/

Никакого законодательного органа, кроме религиозных законов шариата, никаких гарантий личной и имущественной неприкосновенности не было у населения Бухары.

В каждый данный момент любой подданный мог быть схвачен по приказанию эмира и имущество его конфисковано. Никаких выборных органов не знала Бухара. Управление осуществлялось неконтролируемыми населением чиновниками, директивы которым давались в тиши дворцовых канцелярий. Естественно, при такой системе пышным цветом расцветали взяточничество и произвол. Население, с которого эмирские чиновники собирали тяжелые налоги, лишено было даже утешительного права знать, куда идут собранные с него денежки.

Разграничение государственных доходов и расходов от личного хозяйства эмира не принадлежало к числу эмирских добродетелей. Управление огромной страной велось как управление домашним хозяйством эмира. Оно именно так и было: эмиры рассматривали Бухару как свою вотчину, как свое домашнее имущество.