Файзулла Ходжаев - К истории революции в Бухаре и национального размежевания Средней Азии [2 издание]

Из всех контрреволюционных очагов Средней Азии Бухара была самым значительным, единственным обладающим известной экономической мощью, значительной армией и налаженной государственностью.

Эмиру, ценою величайших народных бедствий и потоков пролитой крови, удалось в то время, когда все кругом кипело, добиться полного спокойствия в своей стране и создать 20000 армию сарбазов 65 [69] и наукеров 66 [70], вооружив ее оружием европейского образца.

Начавшееся, как нами уже указывалось, после мартовских событий хозяйственное и политическое сближение Бухары с Афганистаном и Персией и через Афганистан с англичанами развивалось вполне успешно.

Конечно, афганские и персидские рынки не могли заменить рынка русского, особенно в отношении реализации хлопка, но все же некоторую отдушину для бухарского сырья они создали, и экономическое положение Бухары, хотя и ухудшившееся с потерей русского рынка, все же несколько укрепилось, во всяком случаев было много благоприятнее, чем в Туркестане, совершенно отрезанном от всяких рынков сбыта. В Бухаре, кроме того, были хлебные ресурсы, которых в Туркестане не было. /155/

Под влиянием изменившихся экономических условий произошла в Бухаре генеральная перегруппировка классовых сил.

Недовольное упадком крестьянского хозяйства, увеличением налоговых тягот (эмирское великодержавие, создание 20000 армии, содержание многочисленных русских контрреволюционеров, белогвардейских офицеров и бежавших чиновников недешево обходилось Бухаре), крестьянство глухо роптало.

Армия тоже была недовольна несвоевременными получками, ничтожным содержанием, носившим характер жалких подачек, палочной дисциплиной, а также ростом болезней, происходивших от отсутствия в эмирской армии всякой санитарии и от невозможных жилищных условий.

Начавшееся сначала робко, под влиянием тяжелых условий существования и полного невнимания эмира к интересам трудящихся недовольство все разрасталось.

Сама бухарская действительность, само создавшееся хозяйственное положение будоражило массы, и для этого не нужно было никакой агитации злосчастных джадидов и младобухарцев.

Солдаты стали с оружием в руках дезертировать из эмирской армии, переходить границу и присоединяться к младобухарцам. Жестокие наказания и возможная казнь не могли устрашить недовольных.

Параллельно с этим несомненным революционизированием масс, которого не видели лишь эмирское правительство и правящая верхушка Бухары, твердо уверенные, что всякая опасность революции в Бухаре ликвидирована, что младобухарская партия разгромлена окончательно и не воскреснет, и не замечавшие того все возрастающего недовольства, которое происходило у них под носом, - параллельно с только что отмеченным накапливанием потенциальных сил революции шло объединение и сплочение вокруг эмира всего, что было реакционного в Бухаре.

Реакционные чиновники, духовенство и русские белогвардейцы нерушимой стеной стояли у эмирского трона.

Новым в положении было то, что фрондирующее и в некоторой своей части склонное к реформам бухарское /156/ купечество после Октябрьской революции и колесовских событий основной своей массой бросилось в объятия самой черной реакции и образовало единый фронт с духовенством.

Купцы и мелкие лавочники, арендаторы и ростовщики - все эти представители молодого торгового капитала, смертельно напуганные действиями Туркестанского Советского правительства, проведшего у себя национализацию недвижимых имуществ, заводов и капиталов, отшатнулись от всяких нововведений, были готовы помириться с любым деспотизмом, лишь бы не лишиться собственности.

Экономическая разруха на них отражалась очень мало. Торговля с Афганистаном, как уже было указано, разорявшая мелких товаропроизводителей, была выгодна купечеству, давая ему возможность наживать огромные прибыли.

Реакционеры Бухары были уверены в скором падении большевиков и с нетерпением ждали прихода, с помощью англичан, нового русского царя и их вчерашних хозяев - русских капиталистов и фабрикантов.

Оценивая в смысле перспектив революции соотношение в Бухаре социальных сил, являющихся истинными двигателями всякой революции, в дооктябрьский период и к началу 1919 г. мы должны отметить, что крестьянство, в своей основной массе бывшее ранее недостаточно активным, стало к этому времени одной из решающих сил революции, купечество, являвшееся до Октябрьской революции одним из факторов в борьбе против эмирата, решительно перешло в лагерь реакции.