Коллектив авторов Биографии и мемуары - Русский быт в воспоминаниях современников. XVIII век

Нельзя лучше представить себе Москву, как в виде совокупности многих деревень, беспорядочно размещенных и образующих собою огромный лабиринт, в котором чужестранцу не легко опознаться. Вы видите тут огромные, роскошно изукрашенные палаты; но все строено в самом странном вкусе (dans le gout le plus barroque). И эти палаты окружены дрянными, маленькими домишками, которые я без клеветы могу назвать настоящими балаканами (veritables barraques). Кремль, царский дворец, состоит из беспорядочных, полуразрушенных построек, как будто он только что выдержал осаду от варваров-разрушителей. Улицы дурно проложены и также дурно содержатся. Благоустроенных общественных зданий нет – ни одно даже не заслуживает такого названия. Есть только одно сооружение замечательное: триумфальные ворота, на вершине которых стоит статуя императрицы Елисаветы (?). Они называются Красными…

На другой день по моем прибытии я с тремя другими Французами, моими спутниками, явился к Московскому Главнокомандующему князю Волконскому. Он принял нас очень прилично, отвел нам квартиру близь своего дома – в палатах, принадлежавших князю Одоевскому, и приказал доставлять нам все необходимое. Он даже объявил мне весьма любезно, что приглашает меня к своему столу на все время моего пребывания в Москве, и я тем с большим удовольствием принял это приглашение, что стол у него был хороший и особенно отличался прекрасными винами всякого рода, и что дом вообще был гостеприимный…

Я старался сблизиться с находившимися в Москве Французами. Меня побудило к этому то обстоятельство, что, посещая главные дома столицы, они должны были знать местные обстоятельства и могли доставить мне сведения, которые сам по себе я не сумел бы приобрести. Москва, – говорили они мне, – составляет город как бы независимый от всего государства, ибо в ней живут так же свободно, как в какой-нибудь республике; общество здесь прекрасное за исключением нескольких лиц, которые отравляют приятное общественное настроение, внося в свои поступки лесть и притворство. Приезжающие принимаются здесь чрезвычайно ласково. Я разумею под названием приезжих не только чужестранцев, но и Русских, которые не уроженцы Москвы и ближних с ней мест…

Нет страны, где бы столько тратилось на образование, как в России. Здесь видишь в высшем сословии чуть не столько же воспитателей, сколько детей, и гувернеры эти получают хорошее жалованье, хотя весьма часто не стоят его. Дворянин, который желает быть светским человеком, должен иметь датскую собаку, скорохода, много прислуги (дурно одетой) и Француза-учителя. Большое число таких учителей не при месте очень понижает размер их вознаграждения. Но, к сожалению, в выборе этих людей мало обращают внимания на достоинства. Хотят иметь Француза и берут того, какой случится. За то, вследствие дурного выбора учителей и жалованья, которое не поощряет их к усердию, в этом звании, гораздо менее уважаемом, чем бы следовало, попадаются люди с понятиями и манерами наших парикмахеров и лакеев…

Дамы русские, побывавшие в Париже, по большей части усвоили себе дурной тон наших французских модниц (petites maitresses) и привезли его с собою в Россию. Хорошего же тона они не приобрели и весьма далеки от этой цели как в отношении приятности разговора и ума, так и в отношении порядочности в обращении и в туалете. Другие дамы, не бывшие за границей, хотят подражать тем, которые подышали воздухом Франции: но им удается усвоить себе только дурное. Как ни стараются они хорошо одеваться, у них все выходит нескладно. Три, четыре косынки, одетые без вкуса, делают их похожими на кормилиц, нарядившихся в детские пеленки… К тому же они любят вино и крепкие напитки и много пьют их, подобно своим мужьям; как мужчины, так и дамы очень жестоки со своими рабами. Последние, не решаясь мстить силою, нередко прибегают к отраве…

Вознамеренное великолепное Кремлевское здание в 9 день сего месяца столько начато, что земля освящена и рвы на основание копать стали.

Величество сего здания делает и малое начало примечания достойным, почему и следует здесь описание оного:

I. Во первых, из намериваемого по берегу Москвы реки, длиною более 300 сажен, здание очищено было по средине и против собора Архангельского место на зал пространством на 50 саженях, из коих 40 взято в длину по реке, и 35 поперек к собору Архангельскому со вмещением в сих и задней галереи при зале. По углам, коими граничило занятое место на зале, поставлены были на время четыре столба ордена Дорического, каковые в древности употребляемы были в честь Геркулесу, изображающие Геройскую и здания намериваемого крепость с его пределами. Сии столбы переплетены зеленью, на верхах своих имели изображения Европы, Азии, Африки и Америки в знаменование Аллегорическое четырех частей света, свидетельствующих могущество Россов и величество, здания.