Юрий Борисов - Дипломатия Людовика XIV.

Фактически в проекте речь шла о гражданской войне с участием в ней населения близлежащих районов. По соседству с Бель-Иль находились вечно недовольные королевскими властями Нормандия и Бретань. Они тоже могли взбунтоваться.

Обнаружили в Сен-Манде и документы, разоблачавшие связи Фуке с особами прекрасного пола. Одна дама из окружения королевы получила в подарок 50 тысяч экю, другая — 30 тысяч и жемчуг, третья приобрела дом с помощью сюринтенданта финансов. Мужчины получали значительно большие суммы. За «полное взаимопонимание» Фуке заплатил герцогу Бранкасу 600 тысяч, герцогу Ришелье — 200 тысяч, маркизу Креки — 100 тысяч ливров. Финансист имел при дворе свою разведку и свою контрразведку. Он был в курсе всех придворных интриг.

16 ноября 1664 года генеральный прокурор обвинил Фуке в хищении государственных средств, в «оскорблении Величества» и потребовал для него смертной казни через повешение на площади перед Бастилией. Это был замысел короля. Он рассчитывал на безусловное послушание Правовой палаты — специально созданного чрезвычайного суда из 27 членов.

Кольбер и Людовик XIV оказывали неприкрытое давление на судей. 1 августа 1661 года наиболее влиятельные из них предстали перед королем, не скрывавшим политического смысла процесса. Председателя суда Ламуаньона, стремившегося к объективности, заменили канцлером Сегье, верным слугой короля и врагом Фуке. Но и Фуке не дремал. Готовясь к защите, он потребовал для изучения архивы — свыше 60 тысяч документов. Подсудимого защищали два адвоката. Они установили многочисленные факты нарушения законности: материалы следствия фальсифицировались; изымались одни документы и заменялись другими; подкупались свидетели; оказывалось давление на судей и адвокатов. Обвиняемый через друзей опубликовал материалы в свое оправдание, но власти захватили их в типографиях. Мари Мадлен, жена Фуке, находила новых издателей и новых читателей. В итоге репутации Кольбера и его «людей» был нанесен тяжелый удар.

Обстоятельной критике подверг судебный процесс над бывшим сюринтендантом писатель Поль Пелисон. Он написал «речь, обращенную к королю одним из его верных подданных по поводу процесса над Фуке». Аргументы? Судебные инстанции не имеют права заниматься делом министра финансов. Это юрисдикция монарха. Большинство судей заслуживало отзыва.

Как вел себя Фуке на суде? Он защищался умело и твердо, приводя в свое оправдание многочисленные документы. Их проверяли, обсуждали, снова проверяли, бесконечно спорили. «Враги (Фуке. — Ю. Б.) старались сделать веревку столь длинной, что она уже не могла удушить» 18. Это замечание маршала Анри Тюренна правильно отражало обстановку.

Король и Кольбер рассчитывали, что Фуке приговорят к смертной казни за «оскорбление Величества», подготовку антигосударственного заговора. Фуке дал другое объяснение: он готовился защитить себя от Мазарини, а не от Его Величества. К тому же закон наказывал не за замысел, а за его осуществление.

Грозная тень Мазарини стояла за спиной Фуке. Как ни пытались избежать Людовик и Кольбер даже упоминания имени Мазарини, фактически судили покойного кардинала, а следовательно, королеву-мать и косвенно самого короля. Фуке обвинял Кольбера в исчезновении более чем 1200 писем Мазарини. Если бы Фуке располагал ими, суду стало бы ясно, что он действовал по указаниям кардинала или с его согласия, обогащая первого министра и не забывая о собственной выгоде. Бывший сюринтендант доказывал, что кардинал на свои личные расходы «заимствовал» из казенных денег от 18 до 20 миллионов ливров. Фуке обвиняли в том, что только за три года он истратил 23 миллиона. Подсудимый оспаривал эту цифру и доказывал, что источником его средств являлись деньги жены и личные доходы. Да и долги составляли 12 млн. ливров.

Сам же Фуке считал себя виноватым только в нарушении некоторых финансовых формальностей. Генеральный прокурор придерживался иного мнения. Он привел сведения о расходах Фуке. Так, в 1660 году содержание прислуги обошлось сюринтенданту в 371 тысячу ливров; придворная осведомительница мадам Дюплесси-Бельер получила от него 234 тысячи ливров. Оправдываясь, Фуке подсчитывал деньги, данные ему лично королем. Но арифметика подводила. Сюринтендант в общей сложности располагал 600 тысячами ливров дохода, а его расходы исчислялись миллионами. Многие растраты были бесспорными 19.

Тем не менее первый докладчик на суде Ормессон главную ответственность за финансовые злоупотребления возложил на Мазарини. Он признал, что быстро нажитые состояния подозрительны в принципе, но отклонил обвинения Фуке в воровстве казенных денег, признав лишь наличие упущений в управлении финансами страны. Ормессон не нашел и оснований для обвинения подсудимого в тяжком преступлении — «оскорблении Величества».