Галина Леонтьева - Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров [Книга для учащихся старших классов]

Но особенную тревогу вызывала у Ерофея Павловича судьба Третьяка Чечигина, которого Зиновьев отправил с грамотой в сопровождении 5 казаков к маньчжурскому императору как посланника. В свое время воевода Францбеков наказывал Хабарову сделать то же самое. Но тот не спешил. Чечигин был одним из его товарищей, очень смелым и честным человеком, и Хабаров не хотел напрасно рисковать его жизнью. Поэтому для охраны Чечигина он искал надежных проводников из местных жителей, чтобы иметь максимальную гарантию благополучного исхода миссии.

Зиновьев не прислушался к доводам Хабарова. Он спешил покинуть Амур и доверил жизнь посланника с его товарищами случайным и ненадежным людям, подкупив их вином и подарками. Ему было важно выполнить наказную память Сибирского приказа, а вернется Чечигин или нет, его не интересовало.

С Зиновьевым возвращались в Москву 150 стрельцов, посланных из Сибирского приказа. Он увозил весь ясачный сбор, ясачные книги и даже их черновики, чем поставил Онуфрия Степанова в весьма затруднительное положение. Прихватил Зиновьев всех толмачей, а из числа пленных несколько даурских женщин и подростков. Поехали в Москву главные обвинители Хабарова Иванов и Поляков.

Скорый отъезд Зиновьев объяснял войску необходимостью успеть до конца навигации добраться до Тугирского волока. А оттуда, с его слов, идти на лыжах и нартах, нигде не мешкая. Однако главной причиной спешки было все-таки нежелание Зиновьева остаться в войске и разделить с ним участь возможно голодной зимовки. Дойдя в октябре 1653 г. до Тугирского волока, московский дворянин забыл и о нартах, и о лыжах и зазимовал здесь до следующей весны.

Уезжая с Зиновьевым в Москву, Ерофей Павлович никак не думал, что больше никогда не вернется на Амур. После возвращения он мечтал заняться здесь земледелием и организацией за счет амурской пашни снабжения хлебом всей Якутии. Поэтому он не повез дальше Тугирского волока сельскохозяйственные орудия, купленные им в свое время в казне. Весной 1654 г., покидая волок, он с большим трудом убедил Зиновьева не везти с собой пороховую и свинцовую казну, а спрятать ее в надежном месте, там, где уже лежали косы и серпы.

Когда вскрылись реки, Зиновьев двинулся в дорогу. Поездка до Москвы была для Хабарова тяжелой. Зиновьев продолжал над ним издеваться, «вымучивая у него то шубу, то шапку, то собольи пластины».

Опасаясь, что Хабаров бросит его по дороге и вернется на Амур, Зиновьев отдал распоряжение в наиболее подходящих для побега местах изолировать землепроходца и одевать на него смыки, т. е. кандалы.

Зиновьев грабил не только Хабарова. Еще на Амуре, чинив «суд и расправу», он отобрал в свою пользу у служилых казаков Матвея Пинежанина и Федора Вагина кафтан, 40 пластин собольих и шубу соболью, у охочего казака Федора Иванова Важенина — 20 соболей и шубу лисью стоимостью в 45 рублей. На Тугирском волоке посягал на имущество служилых людей десятников и рядовых Якуны Никитина «с товарищи», «бил их на правеже день, а правил… 600 рублев… сборы неведомо какие». Здесь же Зиновьев «бил и мучил разными муками, огнем жег» даурского казака Якова Мелентьева, который, «убоясь его муки», отдал ему два озяма [59] ЦГАДА: СП. — Стб. 344. — Л. 646, 653–656; Стб. 472. — Л. 5, 11, 16; Русско-китайские отношения… — № 76. — С. 196–197. .

Произвол Зиновьева распространился и на вчерашних его сторонников, которые еще несколько месяцев назад под его диктовку писали челобитные на Хабарова и грозились выступить его обвинителями в Москве. Среди них были даже такие враги Хабарова, как Степан Поляков, Константин и Степан Ивановы. Теперь они горько каялись перед Ерофеем Павловичем и вместе с ним написали и отдали в Енисейском остроге воеводе Пашкову челобитные на Зиновьева «во многих его обидах, насильствах, грабеже». Пашков челобитные принял. Конфисковал у Зиновьева отнятое им у служилых людей имущество (вероятнее, его часть), опечатал его «в коробье» и препроводил из Енисейска до Москвы с приказным человеком Федором Сидоровым «с товарищи». Последним он настрого наказал отдать коробью и челобитные для подлинного розыска в Сибирском приказе. Енисейцы поручение выполнили. Казну и документы довезли до Сибирского приказа и спасли таким образом хоть часть имущества, отнятого Зиновьевым у Хабарова и его товарищей.

По пути в Москву Ерофей Хабаров видел, что его поход на Амур всколыхнул, заинтересовал и поднял в дорогу десятки и сотни людей. Переселенческая волна захватила Якутский, Илимский, Енисейский, Красноярский и другие уезды. Люди шли на Амур на свой страх и риск, не спрашивая на то разрешения у местных властей. Царская администрация, испытывая постоянный недостаток в людях, препятствовала стихийному переселению, старалась вернуть беглецов назад. Но люди уходили и мелкими группами, и объединяясь в большие отряды.