Борис Акунин - Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц

В течение осени флот очистил мелкие острова Ионического архипелага и приступил к осаде хорошо укрепленного Корфу, где засел большой гарнизон. В конце зимы после упорного сопротивления крепость наконец сдалась.

Теперь нужно было спешить в Италию, спасать союзников-неаполитанцев. Король Фердинанд I, воспользовавшись тем, что французы перебросили основные силы на север, захватил было Рим, но удержать его не смог. Лишился не только Рима, но и своей столицы Неаполя, эвакуировался на Сицилию и просил оттуда срочной помощи.

Ушаков прибыл в Италию, где оказался в подчинении у английского адмирала Нельсона, эскадра которого была значительно больше.

Между союзниками начались трения, постепенно перешедшие в острый конфликт. У Ушакова был приказ императора освободить заветную Мальту, ради которой Павел изначально ввязался в войну, но англичан и неаполитанцев, разумеется, интересовала Италия. От освобождения Мальты, к негодованию Павла, пришлось отказаться. Отношения окончательно испортились, когда русским дали понять, что на участие в оккупации Папской области им тоже рассчитывать нечего.

Ушаков штурмует Корфу. А. Самсонов

По времени этот афронт совпал со швейцарскими неприятностями, и Павел велел своему флоту отправляться домой тогда же, когда вернул Суворова – в конце сентября 1799 года.

Война для России закончилась, и закончилась плохо. Все жертвы оказались напрасны. Кроме как героизмом русских воинов утешаться было нечем.

Печальный опыт участия в коалиции побудил Павла посмотреть на европейскую ситуацию иначе.

Франция продемонстривала свою непобедимость, союзники проявили неблагодарность и вероломство. У России достойный враг и недостойные друзья – так это выглядело из Петербурга.

Во внешней политике самодержавной империи назревали большие перемены.

На протяжении 1800 года отношения с бывшими партнерами все время ухудшались.

Сначала Павел был больше зол на австрийцев, чему немало поспособствовал Суворов. В апреле русский посол покинул Вену, что на дипломатическом языке означало готовность к полному разрыву.

Но сразу же вслед за тем на роль главного обидчика вышла Англия. Причиной тому стало совсем мелкое происшествие. Британский посол Чарльз Уитворт отправил в Лондон донесение, где среди прочего говорилось, что царь не в своем уме и что его помешательство постоянно усиливается. «Все его действия суть последствия каприза или расстроенной фантазии», – писал дипломат. Это было справедливо, но очень неосторожно, поскольку заграничная переписка перлюстрировалась ведомством Ростопчина, заклятого недруга англичан. Письмо было расшифровано, предъявлено Павлу, тот отреагировал вполне предсказуемым образом, и в июне Уитворт отправился домой.

Британия будто специально поставила себе задачу дразнить царя. Тем же летом их флот взял Мальту и оставил ее себе, проигнорировав «великого магистра». Павел отыгрался на тех англичанах, что оказались под рукой: велел задержать все британские торговые корабли, находившиеся в русских портах, а экипажи поместить под караул. Через несколько месяцев последовала и экономическая санкция: полный запрет на экспорт в Англию русских товаров (отчего в основном пострадала отечественная торговля).

Ссорясь с прежними друзьями, Павел одновременно сближался с недавним врагом. Ему всё больше нравился Наполеон Бонапарт.

Во-первых, великий герой оказался рыцарем под стать Павлу: велел хорошо содержать русских пленных, разрешил офицерам носить шпаги, а потом вовсе отослал всех домой, вернув оружие и знамена. Павел был совершенно очарован.

Во-вторых, исчезло чудовище, которое так пугало царя, – республика, коллективно управляемая плебеями. Бонапарт разогнал Директорию и учредил во Франции режим единоличной власти, фактически то же самодержавие. Такая форма правления Павлу была понятна и вызывала полное его одобрение, а что самодержец называет себя «первым консулом» – нестрашно. Главное, закончилась революция и установился порядок. «Я проникнут уважением к первому консулу и его военным талантам, – говорил Павел. – Он делает дела, и с ним можно иметь дело».

Английская карикатура на русского царя. Дж. Кэй