Армен Гаспарян - Перестройка. Как это было?

Г. Саралидзе:

В интервью Брента Скоукрофта, тогдашнего помощника Джорджа Буша-старшего, описывается, что происходило и как на это реагировали в Вашингтоне, получив первое сообщение о том, что Горбачев болен. Помощник доложил информацию Бушу, и они попытались позвонить Горбачеву. Им сказали, что он недоступен. Что они делают? Они звонят Ельцину. И Скоукрофт говорит… Я сейчас дословно не вспомню, но близко к тексту: «Мы были очень удивлены, но он (в смысле Ельцин) ответил».

Д. Куликов:

Когда участники ГКЧП вышли на пресс-конференцию, журналистка какая-то спросила: по какому сценарию пойдет переворот, 1917-го или 1964-го? Янаев начинает блеять: «Михаил Сергеевич – это мой большой друг; курсу перестройки нет альтернативы»… Михаил Сергеевич поправится, и они дальше продолжат демократические преобразования… И эти люди рассчитывали на какую-то поддержку? Те, кто смотрел пресс-конференцию, хотят понять, что происходит. А там сидит Янаев и говорит, что вообще-то ничего не происходит. Они кореша с Горбачевым, Михаил Сергеевич прихворал, но он выздоровеет, и все будет как прежде. Люди сидят и думают: что за ерунда такая? Зачем тогда это все устроили? Человеку, даже интересующемуся политикой, это объяснить невозможно. Он будет чувствовать себя идиотом, поймет, что над ним издеваются. И все население Советского Союза почувствовало, что над ним издеваются. Не говорят правду. А может быть, эти деятели сами не знают правды? И что они делать будут, они тоже не знают, они же об этом ничего не сказали. Ввели военное положение, Горбачева блокировали, а Ельцина – нет.

Г. Саралидзе:

Меня это и поразило. И все-таки давайте поговорим о последствиях.

А. Гаспарян:

Ну что, страна уверенно шагнула в пропасть. Точно так же, как в 1917 году. Мы тут много параллелей провели – давайте еще об одной скажем. События августа 1991 года во многом напоминали, к сожалению, мятеж генерала Корнилова.

Д. Куликов:

Точно!

А. Гаспарян:

Когда военные, которые собираются объявлять военное положение, которые понимают, что страна уже шагнула в ад, сказав «а», передумали говорить «б». Обмениваются зачем-то телеграммами, приглашают кого-то из правительства, начинают с ними о чем-то дискутировать, теряя время. Потом посылают войска, которые уже не могут никуда доехать. И здесь то же самое. Страна не выучила урок 1917 года, потому что учила его по единственному марксистско-ленинскому учебнику, в котором, естественно, многих вещей не было просто по определению… Она, конечно, знать не знала, что и так тоже бывает и что она встала на те же самые грабли, получив второй раз за сто лет абсолютный развал экономики, потерю исконно русских территорий, военные конфликты в бывших республиках, полное обнищание населения, гигантские демографические потери и т. д.

В 1990-х годах у нас пытались создать образ Керенского как думающего человека, которому чуть-чуть не повезло. И вот теперь находятся удивительные люди, которые то же самое говорят о Михаиле Сергеевиче Горбачеве. И вроде как все хорошие. А потеря всего, чего только можно, – с ней как быть? Отнести в разряд «немножко не повезло»? Вы что, капусту солили и немножко больше кинули соли в эту бочку? Или вы все-таки пытались каким-то образом спасти страну? По-моему, это слишком дорогая цена за очень глупый эксперимент. А самое главное, у нас появляется новое поколение дегенератов (я их по-другому не могу назвать), которые говорят: надо тогда было поддержать ГКЧП; пусть он плохой, но рано или поздно он бы справился. Чудесная логика! Это сценарий, опять же, третьего Временного правительства.

Д. Куликов:

Это невозможно было поддержать. Из этой субстанции сделать орган управления и власти было невозможно. Как же их поддерживать, если они сами себя не могут поддержать? Ну и о последствиях… Знаешь, дальше сценарий разворачивался весьма определенный, потому что концепция, которая была у ельцинской группы и которую Ельцину Бурбулис и другие объясняли, заключалась в следующем: у нас один сценарий светлого будущего – надо избавиться от всех республик, снизить расходы, радикально сократить военно-промышленный комплекс (вообще почти до нуля). А нам самим ренты нефтегазовой хватит. Вот какой был сценарий. Ну, сбросили республики. Потом нашим субъектам Федерации было сказано: берите суверенитета сколько хотите. И в 1999 году мы подошли к реальному распаду уже России. Путину удалось этот процесс сильно затруднить и заморозить. В том числе за счет внешнеполитической позиции. Но ничего до конца еще не решено, потому что вопросы об элитах, о правящем классе, о модели будущего никуда не делись.