Константин Кеворкян - Опасная книга. Феномен нацистской пропаганды

Здесь мы обратим ваше внимание на продолжение забавного исторического анекдота, который ничего не имеет общего с официальной как советской, так и немецкой пропагандой: «Гитлер так намучился, слушая рассказы о завоеваниях императора Траяна, а также во время упражнений своего друга в летном деле, что уже не мог себя сдерживать. Он вкратце описал будущее положение России и Украины под властью Германии: не допускающая никаких побегов рабовладельческая система под надзором местных, районных и региональных администраторов, наделенных безграничными полномочиями, по сравнению с которыми царский режим покажется жителям потерянным раем. Но больше всего германский царь возмущался безобразными дорогами и плохо возделанными полями. Он предложил привезти сюда нескольких немецких коммунистов, чтобы они воочию убедились, как сильно их российские идолы изгадили свою землю» (48).

Очень милая история, которая, однако, лишний раз подтверждает ту мысль, что в случае победы Германии нас, без сомнения, ждала бы участь рабов и, соответственно, все, кто помогали немцам в их борьбе против нас, вольно или невольно содействовали в достижении поставленной ими цели. Коллаборационисты, которых густо использовала немецкая пропагандистская кухня, были и остаются нашими врагами, вне зависимости от причин, толкнувших лично каждого из них на сотрудничество с оккупантами, ибо целью сотрудничества являлось безусловное закабаление и истребление нас, всех жителей Восточной Европы.

А помощников у гитлеровцев в достижении поставленных задач хватало. Немцев поддержало большинство крымских татар. В знак своей доброй воли оккупанты открыли все мечети на полуострове и предоставили татарам самоуправление на уровне деревень и поселков. Аналогичную работу они начали проводить и на Кавказе. Издававшаяся для кавказцев газета «Газават» выходила под лозунгом «Аллах над нами — Гитлер с нами». «“Под священным знаменем газавата мы или умрем, или снова вернемся в родной Карачай”, — говорит Кады Байрамуков (герой одной из статей. — К. К. ). И в его глазах горит непреклонная решимость. «Да, мы вернемся в наши аулы», — вторят вождю его испытанные друзья, ставшие под знамя газавата, — бойцы горского легиона» (49).

«Газават» в частности публиковал очерки истории сопротивления Советам на Кавказе. Так, в номере от 11 августа 1943 года в передовице «Мы отомстим!» некто Гобашев задавал товарищам по борьбе риторический вопрос: «Не нам ли мстить, когда наш родной Кавказ за годы большевистской ежовщины похоронил в тюрьмах НКВД 46 000 лучших своих сынов, наших братьев и отцов?!» Такие доводы привели к сотрудничеству с немцами основную массу балкарцев. Их борьбу описал на страницах «Газавата» офицер горского легиона Я. Халаев, бывший колымский узник: «Но смирить балкарцев не удалось, балкарцы возненавидели коммунистов, колхозы и «остро отточенный меч» Сталина — ГПУ. Не горе, а злоба угнетала балкарских орлов, и они усердно готовились к битве. Клятву, данную у могил павших сынов Балкарии, балкарские патриоты выполняли честно, а особенно активно в 1941—1942 годах с помощью ­освободительной армии Адольфа Гитлера. Деятельность балкарских партизан — абреков и всего населения Балкарии хорошо известна герман­скому командованию» (50).

Справедливости ради необходимо заметить, что о преступлениях Гитлера те же карачаевцы или балкарцы, преподнесшие фюреру золотую сбрую, не имели не малейшего понятия. И когда «Газават» в одном из первых номеров писал: «Над Эльбрусом гордо реет германское военное знамя — символ свободы народов!» — эти слова отражали подлинные чувства многих кавказских горцев. Попутно заметим, что германские альпинисты из горно-стрелковой дивизии «Эдельвейс» вряд ли смогли бы установить на Эльбрусе флаг со свастикой без помощи проводников-балкарцев.

Немецкая пропаганда вкупе со свежей памятью о советских репрессиях давала богатые всходы и на украинской земле — далеко не везде Красную армию встречали как освободительницу. «17 сентября 1943. Любопытную вещь отмечают ребята, побывавшие в Шостке, Конотопе, Бахмаче. Местные жители подавлены. У них какой-то надлом. Они не говорят «наши», а «русские», «красные» или «ваши». У всех чувствуется боязнь возвращения немцев»; «5 октября 1943. (Район Прилук.) Сильно развит тут национализм — немцы постарались вовсю!»; «17 октября 1943. (Район Киева.) Деревушка грязна и, по сравнению с другими селами Украины, бедная. Настроения, однако, наши. Это проявляется во всем, вплоть до того, что говорят «наши», а не «красные» или «русские» (51).